Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

До нашего времени не сохранился подлинный указ об учреждении оп­ричнины, но мы знаем о его существовании из описи царского архива XVI века и думаем, что в александро-невской летописи находится не впол­не удачное и вразумительное его сокращение. По летописи мы получаем лишь приблизительное понятие о том, что представляла собою опрични­на в своем начале. Это не был только "набор особого корпуса телохрани­телей, вроде турецких янычар", как выразился один из позднейших писа­телей, а было нечто более сложное. Учреждался особый государев двор, отдельно от старого московского двора. В нем должен был быть особый дворецкий, особые казначеи и дьяки, особые бояре и окольничие, при­дворные и служилые люди, наконец, особая дворня на всякого рода "двор­цах": сытном, кормовом, хлебенном и т д. Для содержания всего этого люда взяты были города и волости из разных мест Московского государ­ства. Они образовали территорию опричнины чересполосно с землями, оставленными в старом порядке управления и получившими имя "земщи­ны". Первоначальный объем этой территории, определенной в 1565 году, был в последующие годы увеличен настолько, что охватил добрую поло­вину государства. Сначала в опричнину были взяты некоторые заоцкие города: Козельск, Перемышль (два жеребья, остальное до времени оста­валось, кажется, за князем М.И. Воротынским), Белев, Лихвин, Медынь, Опаков на Угре, и соседние с ними городки Ярославец Малый и Вышего- род на р. Протве, также волости и большие села в тех же местах: Товар- ково на Угре, Суходровь на реке того же имени и др. Это был, можно ска­зать, сплошной округ. Такими же сплошными округами можно считать Галич, взятый в опричнину со всеми пригородами, и Суздаль с Шуею, с Юрьевцом-Поволжским и Балахною. Когда, немного спустя, взята была в опричнину Кострома с уездом, то она соединила галицкие и суздаль­ские места в одно громадное пространство "опришнинных" земель. Далее, в 1565 же году попали в опричнину лучшие места Поморья: Вологда, То- тьма, Устюг, Двина, Вага, Каргополь; взяты были города Можайск и Вязьма и некоторые места в Новгородском крае: Старая Русса, Ладож­ский порог на Волхове и р. Ошта, впадающая с юга в Онежское озеро у истоков Свири. Наконец, к новому дворцу были отделены дворцовые села и волости кругом Москзы и в других местах: Гвоздна, Пахра, Хотунь, Аргуново на Киржаче, "Числяки и Ординские деревни", Белгород в Ка­шине, Гусь на р. Гусе и т.д. Если бы все эти города и земли лежали в од­ной меже, они составили бы целое государство. Но их все-таки оказалось мало. Устраивая опричнину, царь обещал, если ему "доходу не достанет на его государский обиход, -- и иные городы и волости имати"; и он сдер­жал обещание. В 1566 году присоединена была к опричнине волость Ча- ронда, также Соль Вычегодская, а с нею и земли Строгановых. В 1567 го­ду взята боша Кострома "всем городом". В 1569 году вошел в опричнину Симонов монастырь "со всею вотчиною". В 1571 году, после новгородско­го погрома, Грозный прислал в Новгород 'опришных" дьяков "да Торго­вую сторону взял в опришную, две пятины, Обонежскую да Бежицкую пятину, царь государь пожаловал". Всеми этими прибавлениями, насколь­ко можно судить, дело не ограничивалось; у нас есть полное основание ду­мать, что к новому "двору" Грозного приписаны были Ярославль и Пе- реяславль-Залесский, взятые из земщины в 70-х годах, также Ростов, По- шехонье и Дмитров (Дмитров, вероятно, после казни князя Владимира Андреевича, владевшего им): три последние города определенно названы "дворовыми" в 1577 году. Таким образом территория опричнины нараста­ла постепенно и, можно сказать, удвоилась; окончательные ее размеры приблизительно определяются прилагаемой картой26.

Для каких же надобностей давали этой территории такие большие раз­меры? Некоторый ответ на это предлагает сама летопись в рассказе о начале опричнины.

Во-первых, царь заводил новое хозяйство в опричном дворце и брал к нему, по обычаю, дворцовые села и волости. Для самого дворца первона­чально выбрано было место в Кремле, снесены дворцовые службы и взя­ты на государя погоревшие в 1565 году усадьбы митрополита и князя Владимира Андреевича. Но почему-то Грозный стал жить не в Кремле, а на Воздвиженке, в новом дворе, куда перешел в 1567 году. К новому оп­ричному дворцу приписаны были в самой Москве некоторые улицы и слободы, а сверх того дворцовые волости и села под Москвою и вдали от нее. Мы не знаем, чем был обусловлен выбор в опричнину тех, в не иных местностей из общего запаса собственно дворцовых земель; мы не мо­жем представить даже приблизительного перечня волостей, взятых в но­вый опричный дворец, но думаем, что такой перечень, если бы и был возможен, не имел бы особой важности. Во дворец, как об этом можно догадываться, брали земли собственно дворцовые в меру хозяйственной надобности, для устройства различных служб и для жилищ придворного штата, находящегося при исполнении дворцовых обязанностей.