Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Нет сомнения, что описанное выше развитие служилого и вообще ча­стного землевладения было одним из решительных условий крестьянско­го прикрепления. Неизбежным последствием возникновения привилеги­рованных земельных хозяйств на правительственных землях был переход крестьян от податного самоуправления и хозяйственной самостоятельно­сти в землевладельческую опеку и в зависимость от господского хозяйст­ва. Этот переход в отдельных случаях мог быть легким и выгодным, но вообще он равнялся потере гражданской самостоятельности. Коренное население тяглой черной волости - крестьяне-старожильцы, "застарев­шие" на своих тяглых жеребьях, с которых они не могли уходить, не полу­чали права выхода и от землевладельца, когда попадали со своею землею в частное обладание. Прикрепление к тяглу в самостоятельной податной общине заменялось для них прикреплением к владельцу, за которым они записывались при отводе ему земли. Эта "крепость" старожильцев, выра­жавшаяся в потере права передвижения, была общепризнанным положе­нием в XVI веке: возникшая в практике правительственно-податной, она легко была усвоена и частновладельческой практикой. Охраняя свой ин­терес, правительство разрешало частным владельцам "называть" на свои земли не всех вообще крестьян, а лишь не сидевших на тягле - "от отцов детей, и от братей братью, и от дядь племянников, и от сусед захребетни­ков, а не с тяглых черных мест; а с тяглых черных мест на льготу кресть­ян не называти". И частные землевладельцы не отпускали от себя тех, ко­го получали вместе с землею, кто обжился и застарел в их владении; та­ких "старожильцев" они считали уже крепкими себе и в случае их ухода возвращали, ссылаясь на писцовую книгу или иной документ, в котором ушедшие тяглецы были записаны за ними. За такой порядок стояли не только сами землевладельцы, - его держалось и правительство. С точки зрения правительственной он был удобен и необходим. Крепкое владель­цу рабочее население служило надежным основанием и служебной ис­правности служилого землевладельца и податной исправности частновла­дельческих хозяйств34.

Но для^рабочего населения переход в частную зависимость был таким житейским осложнением, с которым оно не могло примириться легко. В данном же случае дело обострялось еще тем, что передача правительст­венных земель частным лицам происходила не с правильною постепенно­стью. Мы видим, что она была осложнена опричниною. Обращение зе­мель подгонялось политическими обстоятельствами и принимало харак­тер тревожный и беспорядочный. Пересмотр "служилых людишек" с нео­быкновенною быстротою и в большом количестве перебрасывал их с зе­мель на землю, разрушая старинные хозяйства в одних местах и создавая новые в других. Все роды земель, от черных до монастырских, были втя­нуты в этот пересмотр и меняли владельцев - то отбирались на государя, то снова шли в частные руки. К этому именно времени более всего при­урочивается замечание В.О. Ключевского, что в Московском государстве XVI века "населенные имения переходили из рук в руки чуть не с быстро­тою ценных бумаг на нынешней бирже". Только эта игра в крестьян и в землю" доведена была до такого напряжения не одними иноками бога­тых монастырей, как говорит Ключевский, но прежде всего самим прави­тельством Грозного. Монастыри лишь пользовались, и притом умело пользовались, земельною катастрофою и удачно подбирали в свою поль­зу обломки разбитого Грозным вотчинного землевладения царских слуг. Крестьяне таким образом переживали разом две беды: с одной стороны, государевы земли, которыми они владели, быстро и всею массою перехо­дили в служилые руки ради нужд государственной обороны; с другой сто­роны, этот переход земель благодаря опричнине стал насильственно-бес­порядочным. На малопонятные для крестьянства ограничения его прав и притеснения оно отвечало усиленным выходом с земель, взятых из непо­средственного крестьянского распоряжения. В то самое время, когда кре­стьянский труд стали полагать в основание имущественного обеспечения вновь образованного служилого класса, крестьянство пыталось возвра­тить своему труду свободу через переселение.

Вот в чем мы видим главную причину усиления во второй половине XVI века крестьянского выхода из местностей, занятых служилым земле­владением. Писцовые книги и летописи того времени объясняли сильное запустение центральных и южных областей государства главным образом татарским набегом 1571 года, когда хан дошел до самой Москвы, а отчас­ти "моровым поветрием" и "хлебным недородом". Но это были второсте­пенные и позднейшие причины: главная заключалась в потере земли35.