Очищение молитвой

Наутро Фёдор с Иваном и Ильёй поднялись засветло, ещё до петухов: день обещал быть исполненным важных дел. Во-первых, аккурат после службы постановили провести совместное совещание сельской общины с людьми Звиада. Во-вторых, до этого, необходимо провести инвентаризацию всего того, что приволокли с Лихославля и сдать в службы по принадлежности: технику — в МТС, хабар и продукты — Тине, предметы культа — в храм; да внимательно проследить — Пётр Василич, невзирая на успехи рейда, в оконцовке всё одно с Фёдора спросит. Поскольку с вечера всю технику отогнали на стан, разгрузку почли правильным учинить с утра, но чем чёрт не шутит: Фёдор отозвал Парата, вырвав его, можно сказать, из рук сельчан и настоял на том, что пару человек к транспорту приставить на ночь всё-же не помешает. Мало того, необходимо доложить отцу Паисию о наблюдавшемся феномене Фигуры и, таки, наконец пролить свет на её деятельность — сбор душ, если конкретно — о котором, по сию пору, на Селе имелись лишь домыслы. Ну, а самое насущное — успеть переговорить со Звиадом до совещания. Сильно запал в голову тот разговор с капитаном, ночью, в мёртвом Лихославле. По опыту Срамнов знал: свойство людей — ляпнуть что-то, а потом — на попятную. Капитан — человек незнакомый, кто его знает — что успел передумать за прошедшее с момента того разговора время? Поэтому для Срамнова и важно расставить точки, найти канву, цепляя которую можно будет на совещании обсуждать дальнейшее взаимодействие с военными. Перспективы — огромны, сулят многое. Главные из них — окончательное избавление общины от топливного голодания, возможность разжиться серьёзным вооружением, техникой. Ну, и главная возможность, о которой Срамнов предпочитал пока помалкивать — памятуя об обстоятельствах на авиабазе в Торжке, убедить вояк перебираться к ним, в Село. Об этом с ходу, вот так запросто, заикаться не стоит — но мостки начинать наводить надо уже. Эх, удайся этот замысел — и Село, подрубленное в самом начале Бедовых времён трагичным тверским рейдом Алпатова, наконец, сможет выдохнуть. А что тут нереального? Всё к тому. Как ни крути в зубах карандаш, но одно очевидно — времена на дворе такие, что людям хочешь — не хочешь, а объединяться сам Бог велел. Но сам Срамнов такую подачу выполнять не может — не по Сеньке шапка. Рылом и статусом не вышел. В Селе и постарше фигуры есть. И хотя на сельских совещаниях стул за ним забронирован, официально-то он лишь старший в группе «лесных». По последним делам, казалось бы, можно и посиять — да надо ли? Всё лучше, если идею изложит на совещании кто-то из набольших — Русков или тот же отец Паисий. Так-то оно так, да сперва предстоит их в эту идею погрузить, да лучше обоих сразу. И если, зная отца Паисия, Фёдор был уверен в том, что старый батюшка мигом отыщет главное, то со стариком Русковым у Срамнова были вопросы. Пётр Василич — старикан упёртый, ретроград он. Не то, чтобы твердолобый либо ретроград, нет. Просто ему время нужно, повертеть вопрос и так, и эдак. Нет в нём батюшкиного дара выделять из огромадного круга проблем и вопросов важнейшие, стратегические. В сельских делах он, конечно, дока… А вот разглядеть с ходу то, что принесёт дивиденты в будущем — пока не осязаяемые чётко, неявные — старик с ходу не способен. Как и многим, чтобы вникнуть в суть, ему нужно время.

А времени нет.

Поэтому план на сегодняшний день у Фёдора таков: Звиад, отец Паисий, совещание. Помоги Господи, слишком наглое замыслил. Как бы не обгадиться.

— Чё, братан, досыпать пытаешься? — хлопнув по плечу друга, подсел с чашкой дымящегося чая за стол Ваня. Фёдор дёрнулся от неожиданности, распелескав свой на стол. Погружённый в размышления, он даже не заметил как Иван подошёл.

— Чёрт, Вань, чё такой резкий с утра?! — дёрнулся Срамнов. — Какое досыпать…. Думаю сижу.

— О чём? Если не секрет?

— Не секрет.

— И чего придумал?

— Тебе занятие придумал пока. Ты вот что: бери ребят наших, и валяйте контролировать, что с транспортом и хабаром. Всё сдашь Тинке под опись, ну, а с техникой пусть теперь у Волчка башка болит. Политыч пускай церковное сдаст духовным. Ну, и короче, смотрите там…

— А ты-то?!

— А я, Вань, пару бесед до собрания запланировал. Сейчас допиваю — и к воякам сперва, а потом надо бы с батей переговорить. До собрания… Илюх! Слышь! Дуй-ка в гараж, мотик раскочегарь. Пусть погреется, давно не заводили.

Илья, тихо примостившийся с чашкой чая и бутербродом на другом конце стола, поднялся.

— Щас, допью только, дядь Федь!

— Дуй, кому говорю! После допьёшь!

Илья недовольно поплёлся в дом за ключами от гаража, буркнув что-то себе под нос. Иван, положив руки на шею, картинно хрустнул позвонками и прищурившись, подогнув голову, глянул Срамнову в глаза.

— Чё ты?!

— Чую, скрываешь ты что-то от друга, Срам. Ох, бля, скрываешь! Точно чё-то задумал такое.

— Может — и задумал.

— Но с другом — не поделился!

— Пока не поделился, Вань. Пока.

— Ладно. Давай выкладывай — чё там у тебя, в голове.

— Чё пристал, как банный лист к жопе? Всему своё время. Говорю же: надо переговорить сперва.