Одаренная девочка и прочие неприятности

– Выдам необходимые распоряжения и договорюсь с директором. Ты молодец. – Богдан Иванович отработанным жестом вновь потрепал сына по голове. – И если что, приезжай навещать меня в любое время. Я обеспечу машину.

– Спасибо, пап. Я очень тебя люблю. – Мальчик чуть ли не подпрыгнул на месте, быстро обнял отца и умчался прочь из приемной – собирать вещи и Гену.

Патриарх ухватился за хвост мельком блеснувшей надежды. Дедушка. Внезапная идея фейерверком разорвалась в голове, осветив дальнейший путь. Способ узнать, сколько живут на суше русалки, существовал, ведь Иван Карлович почти каждый год покупал нескольких у Морского Царя, и получалось, в какой-то момент должен был владеть чуть ли не целым гаремом. Достаточно лишь узнать судьбу русалочек, и можно строить прогнозы относительно Татьяны. Ну, конечно, с небольшой поправкой на цирроз печени…

А вот следующая мысль озарила далеко не светом фейерверка, а, скорее, ядерной бомбой. В постоянном пополнении коллекции русалок Иваном Карловичем Богдан Иванович был уверен абсолютно – слишком часто и подробно об этом вспоминал Морской Царь, – но раньше не уделял этому особого внимания. Однако, если подумать, он ни разу не слышал о них ни в прайде, ни от самого бывшего патриарха. Более того, русалки, несомненно, покупались и в его, Богдана Ивановича, далекой молодости, но он не встречал ни малейшего следа их присутствия. Очень хотелось верить, что всему этому было доброе и полное оптимизма объяснение. Ибо в ином случае… Татьяна его убьет. Или еще хуже – не захочет с ним знаться.

В кабинете Александра, кроме уже упомянутого камина, нашлись широкий и явно видавший лучшие времена деревянный стол, огромные стеллажи книг, несколько обитых красной тканью кресел и совершенно невыносимая стопка советских талмудов по подростковой психологии. Пандора вздохнула. Оставалось надеяться, что у опекуна хватит мозгов не тащить из них уж прям вообще все советы. После закрытия наиболее смущавших его вопросов Пень явно приободрился и продолжал расписывать предстоящее житье-бытье с удвоенным усердием:

– В среднем пешком отсюда до интерната минут двадцать. Если сударыня возжелает прогулки, я, естественно, не буду препятствовать. Но в дни, когда вы опаздываете, был бы рад подвезти на велосипеде – это втрое быстрее. Зимой по понятным причинам ни велосипед, ни прогулки не рекомендуются, и к вашим услугам околособачья упряжка.

– Околособачья? – с удивлением переспросила Пандора. – В смысле?

– У меня, как вы, несомненно, заметили, нет собак. Но есть енот. Тянуть сани будет он.

Дора посмотрела на Репу. Репа посмотрел на свои лапы.

– Но он же маленький. По-моему, он и с места не сдвинется. Скорее это я его могу на саночках катать. Ну, правда, если он чуть-чуть, буквально самую малость, похудеет, – оценивающе оглядела полосатого домоправителя Пандора.

– Не беспокойтесь, Репейник гораздо сильнее и исполнительнее, чем выглядит. Но, к сожалению, не легче, тут вы правы.

Енот явно был не в восторге от обсуждения его персоны в подобном ключе и, так и не дождавшись от хозяина извинений, демонстративно вышел из кабинета. Александр продолжил, не обращая на него внимания:

– Полагаю, вы понимаете – это далеко не всё. Еще есть мастерская, моя личная комната, библиотека, несколько вспомогательных помещений, облюбованная Репейником каморка, чердак, подвал и бальная зала. «Несколько» я употребил не из рассеянности, но исключительно по факту их неисчислимости: сей прекрасный дом обладает некоторыми пространственными изысками в сочетании с похвальным стремлением избегать перестройки всеми возможными способами.

Пандора несколько раз хлопнула глазами:

– Не то чтобы это было совсем неожиданно, но… Бальная зала?

Опекун вежливо улыбнулся и чуть поклонился:

– Так сказать, тешусь надеждами, что однажды вы можете вновь захотеть потанцевать со мной. Счел необходимым заранее подготовиться.

Пандоре многого стоило сдержать в себе «не дождетесь».