Одаренная девочка и прочие неприятности

Как ни странно, последним пунктом их экскурсии оказалась ее собственная комната, ощущения от которой у девочки были двоякими. Судите сами: веселенькие розовые обои в белый горошек, побеленные полки с книгами – настолько монолитные и во всю ширь стен, словно они по сути потолок и держат, – огромная белая кровать с розовым в белый горошек бельем и выдвижными ящиками под ней, туалетный столик и лампа с предсказуемо розовым абажуром, шкафы, судя по всему платяные, каких-то немыслимых размеров, нежно-розовый ковер с высоким ворсом, массивные бордовые с золотом бархатные шторы, миленький тюль с розовыми бантиками, ростовое зеркало в углу, розовые тапочки. Возникало ощущение, будто комнату попытался сделать максимально женственной человек, не имевший о женщинах ни малейшего представления. Умом Дора понимала, что в самый обыкновенный дом ее бы прятаться не отправили, но избушка и ее владелец наводили на мысли о внебрачном союзе роскошного отеля и ломбарда века этак восемнадцатого. С другой стороны, комната выглядела уютной, ковер – мягким, розовый – не таким уж и бесючим, и Пандора смутно подозревала: окажись она здесь на пару лет раньше, была бы неимоверно счастлива.

Взгляд забуксовал на книгах. Корешки явно повидали много рук, а большинство серий девочка знала по полкам отца. Переводная фантастика, захлестнувшая в девяностых Россию, кажется, свила себе здесь гнездо. «Век Дракона», «Знак Единорога» и море других узнаваемых логотипов, а сами томики расставлены сначала по издательствам, потом по серии, затем по авторам и по порядку выхода. У занявшегося этим имелось либо явное психическое расстройство, либо слишком много свободного времени.

Распахнув дверцы шкафа, чтобы положить смену белья, Дора оторопела: тот оказался доверху забит. Отовсюду торчали рюши, какие-то юбки и платья, и определенно не наблюдалось ни одной хоть сколько-нибудь свободной полки. С некоторым шоком она закрыла шкаф и повернулась к опекуну, как раз вещавшему про особую, енотоориентированную уборку, которая подразумевала полное освобождение времени Пандоры и прекрасный стимул вместо этого учиться. Так сказать, наивные мечты человека, никогда не сталкивавшегося с прокрастинацией.

– Простите, куда я могу положить свои вещи?

– Полагаю, к прочей своей одежде, – несколько недоуменно ответил Александр Витольдович.

Девочка снова открыла дверцы. Рюши никуда не делись.

– Это определенно не мое. Более того, впервые такое вижу.

Пень вежливо откашлялся. Дора уже четко классифицировала этот звук как признак очередной сомнительной идеи и к услышанному была вполне готова:

– Когда меня проинформировали о вашем вынужденном путешествии налегке, взял на себя смелость сшить несколько нарядов, на всякий случай. Они все ваши.

«Несколько нарядов», забивших шкаф под завязку. Определенно, этот горшочек имел слабое представление о «не вари».

– Спасибо, конечно. А не подскажете, есть тут где-нибудь… домашнее?

– Полагаю, нижняя полка с правой стороны содержит достаточно сдержанные платья. Нарядами вы можете пользоваться как заблагорассудится, единственная просьба – не выбрасывайте неподошедшие, а лучше верните с указанием недочетов. Я перешью.

С указанием недочетов, говорите? Пандора наугад вытянула нечто с ампирной талией, рукавами-фонариками и юбкой, под которой вполне могла скрыться вся избушка. Пожалуй, чтобы отметить недочеты, их неплохо бы сначала попытаться корректно сформулировать.

Девочка продолжала вертеть в руках платье. С одной стороны, ее приятно удивляла нежность ткани, но, с другой, она была не готова носить подобное не только на людях, но и, пожалуй, даже при еноте. «Вот все и встало на свои места. Я в плену диснеевской принцессы», – мелькнула шальная мысль. Интересно, по утрам он поет вместе с птичками? А звери ему помогают? Ну Репа точно помогает. Да, Покахонтас сильно изменилась за лето…

– Смущает цвет? Уверен, при дневном освещении вам очень пойдет, – неверно истолковав заминку воспитанницы, Александр широко распахнул шторы.

Взору Пандоры предстало, пожалуй, лучшее, чего можно было ожидать, – широкий мягкий подоконник с пледом, подушками, бра и маленьким столиком-полочкой. Она буквально рванула туда, отбросив на кровать платье, мгновенно скинув кеды и вскарабкавшись с ногами. Обивка достаточно мягкая, чтобы расслабиться, но при этом достаточно плотная, чтобы в ней не утонуть. Вид из окна тоже был чудесный: очень много неба, чуть-чуть сада, полностью просматривалась дорожка к избушке и вдалеке виднелись белые постройки – ее будущая школа. Дора в восторге представила, как будет читать тут вечерами книги, попивая какао, и смотреть на небо. Или спать днем на солнце. Или валяться с Катей. Чесать енота. Да черт с ним, на таком подоконнике она была готова даже учить уроки! Совершенно счастливая, девочка повернулась к опекуну:

– Боже, очень здорово! А сюда можно с какао? Я аккуратно, честно, и ничего не пролью!

– Можно все, что пожелаете. Это же ваша комната, – несколько смущенно кивнул Александр.

– Огромное спасибо! Даже не верится… Я о чем-то таком всю жизнь мечтала.