Один среди «тигров»

– Вот здесь, за дорожным полотном, – показал Алексей на карте. – Там перепад высот как раз позволяет установке выходить на прямой выстрел и прятаться в неровностях. Сектор обстрела почти сто восемьдесят градусов. Я смогу маневрировать и не давать немцам возможности обойти самоходку. Но этого мало. У самоходки, как вы понимаете, скорострельность невысока. Если немцы рассредоточатся, на каждый выстрел экипаж будет тратить больше времени.

– Ты прав, «Зверобой», – задумчиво кивнул майор. – Так ведь твой танк зовут в войсках?

– Это имя придумал мой заряжающий, молодой парень. Его мать со своими подругами на заводе передала деньги, и они все вместе купили ему танк. Он его назвал «Зверобоем» – начитался Фенимора Купера.

– Все правильно, злее драться будете с материным оружием. И деремся ведь со зверем. Правильно, что «Зверобоем» назвал.

В кабинет вошли капитан со шрамом на щеке и пожилой мужчина в очках с толстыми линзами, с погонами медицинской службы. Директор госпиталя с порога начал возмущаться:

– Вы меня, конечно, извините, Василий Варламович, я понимаю, что время военное, и я человек военный. Но вызывать меня, как подчиненного! Да еще когда на мне новое поступление раненых! Есть телефон, есть… простите, иные возможности!

– Не обижайтесь, доктор, времени на это нет, – оборвал военврача Нестеров. – И объяснять каждому тоже нет времени. На подходе немецкие танки.

– Как танки? – Военврач медленно стянул очки и опустился на стул.

– Вот так. Выходят из окружения. Так что, доктор, поднимайте всю вашу охрану, какая есть, всех способных держать оружие в руках. Получите бензин, собирайте пустые бутылки, склянки, заполняйте – делайте зажигательные снаряды. А вы, товарищ капитан, вместе с моим командиром комендантского взвода будете строить баррикады на главных улицах. Оружие – на вес золота, но если против нас выйдут только танки, винтовки не понадобятся. Раздадим гранаты – делайте связки, минимум по три штуки на каждой. Бросать только под гусеницы, не пытайтесь вывести из строя танк целиком. Цель – остановить их.

– Есть, товарищ майор! – козырнул капитан. – Сделаем. Разрешите выполнять?

Над лесом взлетела ракета, следом еще одна. В окно из кабинета было хорошо видно, как обе ракеты повисли, а потом стали падать, разбрасывая искры. Это могло означать только одно: немцы уже близко. И то, что из леса послышалась стрельба, насторожило Соколова.

– Это не танковые пулеметы, – тихо сказал он.

– Ты говорил, там пять танков, – стиснув зубы, произнес майор.

– А если они не одни? Если из окружения выходят еще какие-то части? Кроме информации о пяти танках, мне ничего не сообщали.

– Делай что можешь, лейтенант. И мы сделаем что сможем.

Соколов козырнул и выбежал из кабинета. Фраза «ты говорил, там пять танков» была произнесена майором с укором, но лейтенант понимал, что это был укор самому себе, а не танкисту, принесшему тревожную весть, подтвержденную вышестоящим штабом.

Молодого лейтенанта беспокоили пулеметные очереди в лесу. Подбежав к «Зверобою», он коротко крикнул сидевшему в люке башни Логунову:

– Немцы!

«Тридцатьчетверка» послушно взревела двигателем. Алексей развернул машину на месте, выворачивая гусеницами целые пласты земли вместе с дерном и камнями.

– Слушайте сюда, ребята! – заговорил Соколов по ТПУ. – Наши послали в лес разведку, она попробует выяснить, близко ли немцы и есть ли они тут вообще. «Ольха» пообещала помощь, потому что Поповка беззащитна. Над лесом вы видели две ракеты – сигнал опасности. А еще слышна стрельба. И это не танковые пулеметы. Кто там, мы не знаем, но удар принимать придется нам и комендантскому взводу штаба бригады.

– Командир, канонада с запада, я слышу хорошо! – отозвался Логунов. – Это или артподготовка, или прорыв. Я думаю, сюда шли танки, чтобы ударить в тыл нашей обороне, разгромить штаб бригады, вызвать панику, нарушить связь.

Вылетев из села в поле, Соколов увидел, что из леса выходят немецкие танки и бронетранспортеры. И их далеко не пять. И даже не десять. «Неужели пошли тылами, прячась по лесам? Фашисты собрали в тылу ударную силу? Похоже, так и есть. Пока наши шли в наступление, пока не было сплошной линии фронта, в тылу обосновались всякие подразделения. И им приказано оставаться на месте, не ходить к линии фронта. Удар с двух сторон, значит? Реванш захотели, господа фашисты? Будет вам реванш! Курская дуга будет вам сниться в страшных снах до самой смерти! А мы постараемся, чтобы эти сны поскорее прекратились. Для многих это случится уже сегодня!»

Злые мысли бились в голове, путались, перемешивались. Омаев, повинуясь приказу командира, велел «пятерке» начать бой. Где-то за спиной, на окраине Поповки, не успевший изготовиться к бою маленький безоружный гарнизон залег за крайними домами, за заборами и смотрел на разворачивающихся для атаки немцев.