Одиссея последнего романтика

Я долго по свету бродил,С тех пор как рок нас разделил;Но, видно, так судил уж бог,—Ее я позабыть не мог,Не потому, чтобы однаБыла любима мной она,Не потому, чтоб истощилИзбыток весь душевных силЯ в страсти той; еще не разЛюбил я, может быть, сильнейИ пламенней, но каждый часСтраданья с мыслию о нейСливался странно… Часто мнеОна являлася во сне,Почти всегда в толпе чужих,Почти всегда больна, робка,С упреком на устах немых;И безотрадная тоскаМеня терзала. Ты видал,

Что я, как женщина, рыдалВ часы иные… Или естьРодство существ? Увы! бог весть!Но знаю слишком я одно,Что было бытие мое,Назло рассудку, без нееОтравлено и неполно.Но будет… вновь меня тоскаНачнет терзать, а смерть близка.В себе присутствие ееЯ начинаю ощущать…Зачем земное бытиеВ устах с проклятьем покидать?Благословение всему,Благословение уму,За то что он благословлятьДо смерти жизнь нам запретил.Благословение судьбе,Благословение борьбе,Хотя бесплодной, наших сил!

Дай руку мне… открой окно,Прекрасно… так! Еще темно,Но загорелась неба твердь…Туда, туда! Авось хоть смертьС звездами нас соединит,И к бездне света отлетитЧастица светлая моя..Авось ее недаром я,Как клад заветный, сохранил.Но, так иль иначе, я жил!»

17

И с этим словом на устахЗамолк он: больше не слыхалНи звука я; в моих рукахЯ руку хладную держалИ думал, что забылся он.И точно, будто в тихий сонОн погрузился… НичегоВ чертах измученных его

Не изменилось; так же злаУлыбка вечная была,И так же горд и грустен взгляд.Мне было тяжко… НикогдаЛучу дневному не был радЯ так от сердца, как тогда;Вставало солнце, и в окноБлеснуло, юное всегда,Всегда прекрасное равно,И озарило бедный прах,Мечтавший так же, как оно,Лучами вечными сиять,И на измученных чертахЕще не стертую печать,Недавней мысли грустный след,Всему насмешливый привет.

Февраль 1846

Встреча ^{23}

Посвящается А. Фету

Рассказ в стихах

1

Опять Москва, — опять былаяМелькает жизнь передо мной,Однообразная, пустая,Но даже в пустоте самойХандры глубоко безотраднойВ себе таящая залог,—Хандры, которой русский бог ^{24}Души, до жизни слишком жадной,Порывы дерзкие сковал,—Зачем? Он лучше, верно, знал,Предвидя гордую замашкуЖить чересчур уж нараспашку,Перехвативши на летуИ пережив почти задаром,Что братья старшие в потуЧела, с терпением и жаромВека трудились добывать,. . . . . . . . . . . .

2