Одиссея последнего романтика

Чиновник он — и жить не мог иначе,Москвич — но с Петербургом ужился,Привык зимой к театру, летом к даче,Хоть молод, но серьезно занялсяУстройством дел карманных и тем пачеСлужебных: рано он за ум взялся,Как истый петербуржец. Был ласкаемПочтенными людьми и всеми уважаем.

39

Играл же он, во-первых, потому,Что этим путь в дома чиновнической знатиОткрыл себе свободный — хоть в палатеСлужил какой-то… а притом ему,Как, верно, русскому не одному,Разгул по сердцу был — а здесь и кстати.Играл он ловко, нараспашку жил

И репутацию с тем вместе заслужил.

40

На женщин он смотрел с полупрезреньем,От добродетельных чиновниц прочьБежал всегда… Искать любви терпеньемЕму казалось глупо и невмочь,В чем был он прав… Свободным наслажденьямЛюбил он посвящать гораздо лучше ночь.Он был герой, и даже очень пылкой,В танцклассе и с друзьями за бутылкой.

41

И там-то Даша встретилася с ним.Он был хорош, особенно вполпьяна;В минуту эту мог он быть любим;Разочарован был, казалось, очень рано,И, дорожа мгновением одним,

Безумствовал. Чем не герой романа,Особенно когда другого нет?Ведь было ей всего семнадцать лет.

42

Он дерзостью какой-то начал с нею.Она краснела, хоть не поняла…Переглянувшись с менторшей своею,Ему на польку руку подалаИ улыбнулася ему, злодею…Потом уж с ним шампанское пилаИ глупости девчонка лепетала,Хоть вся, как лист, от страха трепетала.

43

А стоил ли он трепета любви? —Другой вопрос… Не в этом, впрочем, дело,Он был любим… Увы! в твоей крови,

Дитя мое, страсть бешено кипела,Рвалась наружу… а глаза твоиСияли слишком ярко, хоть несмело,Стыдливо опускались… ты была в огне…Пусть судит свет — судить тебя не мне!

44

А свет свершит свой строго-неизбежныйИ, может быть, свой справедливый суд,И над твоей головкою мятежной,Быть может, многие теперь произнесутСвой приговор бесстрастный и безгрешный;Быть может, камень многие возьмут,И в том сама виновна ты, конечно…Ты жизни предалась безумно и беспечно.

45

А впрочем, что ж? Да разве ты одна

Осуждена толпой безгрешной и бесстрастной.За то, что ты, как женщина, страстна?Утешься — и не в этом твой ужасныйУдел, дитя мое… Иное ты должнаУзнать еще… Покамест, сладострастноРаскинувшись… ты грезам предана…. . . . . . . . . . . . . .

46

Но вот она проснулась… С Офицерской ^{56}Коляска мчится… точно, это он,Кому от матушки иного нет, как «мерзкой»,Названия… Завоеватель дерзкой,Он, как всегда, разгулен и хмелен…Его немножко клонит даже сон…Но, тем не менее, зевая, он выходитИз экипажа — и к окну подходит.

47