Одна беременность на двоих

— Аманда, зачем ты делаешь мне этот массаж?

— Чтобы тебе было приятно, — тут же ответила Аманда и с силой провела пальцем по моей ступне от пятки к пальцам.

Я даже дёрнула ногой, но второй рукой Аманда крепко держала её у голени.

— На приятные ощущения это не похоже, а если ты снова начнёшь выкручивать мне пальцы…

— Так приятные ощущения будут потом, — продолжала всё так же тихо Аманда. — Как говорится, сквозь тернии… Ты послушай, как они у тебя скрипят…

Я плотно стиснула зубы, потому что это было не только противно слушать, но и больно.

— Аманда…

— Может, пора вылезти из кроссовок и носить что-то хоть на небольшом каблуке? — ответила Аманда, продолжая растирать мне ступню уже двумя ладонями. — Я давно сказала, что тебе просто необходимы юбки. В джинсах ты продолжаешь выглядеть, как школьница, а ты… Ты очень красивая женщина, если…

Она замолчала, продолжая удерживать мою ногу, и всё внутри у меня сжалось — как же я ненавидела эти «если»! В моей судьбе главенствовало сослагательное наклонение — если бы, да кабы, а в итоге…

— Если ты немного изменишь стиль одежды, походку и вообще… Начнёшь улыбаться! Ты почему не улыбаешься?

— Почему? Разве ты сказала что-то смешное?

Я улыбаюсь, я всегда и всем улыбаюсь — так нас учили, так принято, но только что-то обратная связь «улыбка — хорошее настроение» перестала работать, потому что… Потому что мне больно, но я выберусь из своей боли как-нибудь и когда-нибудь. Я и отец справимся с утратой. «Как твой отец?» — спросила мать Аманды, и я ответила дежурную фразу «Он в порядке», потому что это тоже был дежурный вопрос, и никто никогда не желает знать о твоих проблемах, и пусть все вокруг считают, что у всех всё хорошо, и проблем не существует вообще ни у кого.

— У меня куча шмоток, которые я вряд ли уже надену, — сказала Аманда, натягивая на мою вторую ногу носок. — В них кормить невозможно, а потом… Странно мамашка в них будет смотреться. Давай с утра покопаемся в шкафу и посмотрим, что тебе подойдёт.

— Мне ничего не подойдёт, — ответила я, спешно подтягивая под себя ноги. — У нас с тобой совершенно разные стили.

— У тебя вообще нет никакого стиля, — тут же отрезала Аманда, выгибая спину и проводя левой рукой по пояснице. — Ты одеваешься как школьница, мать которой не знает, что сейчас носят девочки, поэтому ограничивается джинсами и футболками. Или это влияние старших братьев?

— Мне так удобно, — буркнула я, сжимаясь в комок и ощетиниваясь, как ёжик.

Я всё равно никогда не буду выглядеть, как Аманда, хоть нацепи на меня все её вещи. Она женщина, а я так, особь женского пола. Теперь отвернуться к окну и закрыть глаза, ведь Аманда, кажется, передумала спрашивать то, зачем пришла ко мне под предлогом массажа.

— Ты хочешь спать?

Аманда поднялась с кровати и взяла телефон, чтобы выключить музыку.

Я следила за ней — вдруг она всё же спросит, зачем заходила ко мне её мать, но она снова что-то читала в телефоне, и хотя в свете ночника и лёгком отсвете экрана её лица особо было не разглядеть, я заметила, что она напряглась.

— Что за чёрт?! — вырвалось у неё, и она даже мотнула головой.

— Что-нибудь случилось? — я даже села в кровати, откинув одеяло.

— Да ничего, спи… Дурацкий статус какой-то у Стива… Впрочем, он умеет дебильничать… Спи. Хороших снов. Уже почти час ночи. Эти чертовы биглы начнут орать в пять утра.

— Аманда, — остановила я её вопросом у самой двери. — Ты не хочешь спросить, о чем мы говорили с твоей матерью?

— Нет, — она даже не обернулась. — Я знаю, что она спрашивала, и уверена, что ты ей ничего не сказала. Спокойной ночи.

Аманда вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Её комната была через стену, но я даже не услышала, как хлопнула дверь. Я откинулась на подушки и уже потянулась к ночнику, но наткнулась рукой на телефон, чуть не скинув его с тумбочки. Что там со статусом Стива и какого чёрта он второй день игнорирует мои сообщения?

День выдался какой-то скомканный, как и вечер нашего приезда. Когда мы вернулись из супермаркета, шёл уже седьмой час. Мы разобрали сумки, быстро сделали на ужин салат и после еды втроём уселись смотреть диснеевский канал с детскими рождественскими фильмами. Было так странно видеть блестящие от слёз глаза Аманды во время дурацких счастливых сцен. Наверное, действительно беременные видят мир через какую-то особенную призму, понять которую нормальному человеку почти невозможно. Меня совершенно не умиляют фильмы о Рождестве, мне просто нравится, что в них никто не стреляет, никто не умирает, и вообще все друг друга любят, но чтобы плакать, даже от счастья? С другой стороны, пусть лучше так, чем с каменными лицами продолжать смотреть друга на друга и ждать, когда Аманда встанет и во всеуслышание назовёт имя отца ребёнка.

У меня было чувство, что мать не поверила в сказку о случайной связи. Я бы на её месте тоже не поверила, поэтому всё ждала, когда миссис ОʼКоннер заглянет в мою спальню, чтобы поговорить без Аманды. Хотя как тут уединишься в доме с картонными стенами!