Одна маленькая ложь

– Ни разу, – повторяет Коннор ровным тоном, но вряд ли он в самом деле спокоен. Думаю, он сейчас точно взорвется. – Ливи, ну и сколько же раз всего было? И как долго?

Теперь, когда карты раскрыты и то, что между нами было, уже не преступление, вся моя злость улетучивается, и я дрожу, не в силах вымолвить ни слова.

– Как долго? – рявкает Коннор.

– Всегда! – не сдерживаюсь я и морщусь от вышедшей наружу правды. – С первой секунды, как я его увидела. Еще до того, как познакомилась с тобой.

Коннор поворачивается, чтобы бросить взгляд на своего соседа, своего лучшего друга, а тот все смотрит на меня с нечитаемым выражением лица.

– Охренеть можно! Выходит, в ту ночь, когда ты сделал татуировку… Ты трахаешься с ней с тех пор?

– Нет! – кричим мы с Эштоном в унисон.

Коннор трясет головой.

– Не могу поверить, что ты так обошелся со мной. Сколько здесь перебывало разных шлюшек… но тебе понадобилось и ее превратить в такую же.

– Выбирай слова. – Эштон напрягся, и я вижу, как он стиснул руки в кулаки, но пока сдерживает себя.

Однако Коннора это мало волнует. Стиснув зубы, он на миг переводит глаза на кровать, качая головой. Когда он снова смотрит на меня, замечаю, как изменилось у него лицо, как у него потухли глаза, словно кто-то погасил фитиль.

И этот кто-то – я.

– Ливи, а как же твое желание «не торопить события»? Что скажешь? Решила поводить меня за нос, а сама трахалась в свое удовольствие с моим лучшим другом? – Для большего эффекта «с моим лучшим другом» он проговаривает особенно четко и смотрит мне в глаза.

Отчаянно трясу головой.

– Нет, все было совсем не так. Просто… просто изменились обстоятельства.

– Неужели? – Он делает шаг в мою сторону. – Интересно, и что же еще изменилось?

– Всё! – кричу я, смахивая слезу. – Мое будущее. Больница. Может, и Принстон. – Просто до этого момента я не понимала, но этот университет. Да, он соответствует всему, что обещают каталоги, веб-сайты, реклама, но это не то, что мне нужно. Это не мой дом. И никогда им не будет. Я хочу вернуться в Майами, к своей семье. Я еще не готова жить без них. Единственное, что мне дорого в Принстоне, это мужчина, который стоит рядом, скрестив руки на голой груди, и слушает, как я изливаю душу. – Коннор, ты и я… мы слишком разные. – Коннор морщится, словно я его ударила, но я продолжаю: – Я люблю Эштона. Он меня понимает. Я его понимаю. – Бросаю взгляд на Эштона и вижу, что он прикрыл глаза, словно от боли.

На лице у Коннора появляется нечто вроде жалости.

– Ливи, ты думаешь, ты его понимаешь? Ты думаешь, ты его знаешь?

Проглатываю ком в горле и стараюсь говорить спокойно:

– Я не думаю. Я знаю.

– А знаешь, сколько женщин было у него в этой комнате? В этой самой кровати? – И для большего эффекта он указывает на кровать рукой. Поднимаю голову, стараюсь быть сильной. Не хочу ничего знать. Это не имеет значения. Теперь он со мной. – Надеюсь, ты хотя бы воспользовалась презервативами.

Презервативы.

Совсем забыла. Все случилось так внезапно.

Я бледнею, и ответ очевиден.

Коннор опускает взгляд и с огорченным видом качает головой.

– Ах, Ливи! Признаться, я думал, хотя бы на это у тебя ума хватит.

Эштон не проронил ни слова. Ни слова в защиту себя или нас. Просто стоит и смотрит на весь этот ужас печальными, покорными глазами.

Так мы и стоим напротив друг друга уродливым треугольником, обстановка накалена и пропитана ядом, ложь клубится зримым облаком, а наша с Эштоном правда превращается в ничто.

Именно в этот момент нас застает Дана.

– Что происходит?

На миг лицо Эштона искажает неподдельный страх, потом он берет себя в руки, но лицо заметно бледнеет.

– А как ты тут оказалась? – спрашивает он.

– Вот, решила сделать тебе сюрприз, – говорит она и заходит в комнату так осторожно, как будто пол заминирован.

Коннор складывает руки на груди.

– Ливи, может, теперь расскажешь все ей? Давай… скажи ей, что ты только что сказала мне. – Коннор смотрит на меня. Эштон на меня смотрит. А потом и красивая, милая Дана, расширив глаза от недоумения и страха, смотрит на меня, подходит к Эштону и берет его за руку.

Замечаю, как что-то сверкнуло.

Кольцо с бриллиантом на левой руке у Даны. На безымянном пальце.

В горле застревает стон.

Когда он сделал ей предложение?

Эштон понимает, что я увидела кольцо: он закрывает глаза и начинает рассеянно теребить кожаный браслет на запястье.

Он опять у него на руке.

Эштон снова надел свои кандалы. Значит, он отказался от свободы, которую я вчера ему подарила.

Судя по мрачному лицу Коннора, он тоже заметил кольцо и теперь полностью осознает глубину предательства.

– Скажи ей, Ливи. Скажи, что происходит между тобой и ее будущим мужем, раз уж ты так хорошо его знаешь.

Говорить мне ничего не приходится. Дана бледнеет. Вижу, как она смотрит на меня, оглядывает всю с головы до ног, потом оборачивается и смотрит на постель, потом снова на меня. Чуть ли не отшатнувшись от руки Эштона, отступает на неверных ногах на три шага.

– Эш? – Голос у нее дрожит, и она пытается заглянуть ему в глаза.

Опустив голову, он шепчет еле слышно: