Помня о наставлении, с первых дней работы в колхозе «Копбирлик» Куанткан тщательно взвешивал и обдумывал каждый свой шаг. Через некоторое время слух о юном председателе из провинциального Аральска распространился по всему району. Такой молодой – и сразу председатель! Опыта у него в таком возрасте быть не могло, значит, он заслужил это своим умом и характером.
Такая должность – это печать судьбы, большой подарок и в то же время тяжкий груз, упавший на плечи молодого человека. Куанткан, тем не менее, не побоялся возглавить целый колхоз «Копбирлик» Борлитобинского района. Одновременно пришлось вести еще одну ответственную работу: он стал инструктором Балхашского межрайонного общества рыболовов. Ведь рыболовство – основное ремесло всего региона. В жизни Куанткана началась настоящая лихорадка. Но в таком состоянии тогда была вся страна СССР, всем срочно надо было как можно больше всего произвести, построить и добыть. Он был горд тем, что находился в авангарде этого бодрого, но и страшного, с надрывом, подвига.
В один из февральских дней на столе у Куанткана появилось странное заявление о приеме на работу от некоей Рахимы. Причем заявление принесла ее женге, жена старшего брата. Куанткан сразу обратил внимание на то, как необычно было составлено обращение. Документ начинался как письмо, в середине продолжался в виде заявления, а заканчивался стихами.
«Агай (обращение к старшему, прим. Автора), хочу немного рассказать о себе. Нас дома пятеро: мать, две снохи, младший брат и я. Отца потеряли. Двое старших братьев два года тому назад были арестованы и сосланы, как помещики средней руки. Слышали, что они где-то в Семее. В 31-м году я сильно заболела, простыла. Из-за этого плохо слышу. Мне почти 18 лет. Я из рода Керей. Я хочу работать под вашим руководством. Раньше мы жили в достатке, сейчас очень тяжело. Одежду, продукты покупать сложно. Те, кто говорят про меня, что я байская дочка, просто завидуют. Если даже отец был баем, я получила советское воспитание. Поехать учиться далеко от дома – нет возможности. Я вас буду называть ага, а вы меня зовите карындас (сестренка). Вот моя просьба, но у меня нет документов. Что скажете?»
Рахима дальше писала о том, что есть те, кто хочет овладеть ею, унизить. Просила Куанткана не быть таким же.
«Прошу взять меня в секретариат. Дайте мне легкую работу, но не рыболовство. Я знаю арабский и русский язык».
А дальше свои чувства девушка выражала в стихах.
«Я вас видела впервые в Шубартау, когда вы приехали к нам.
Увидела, как вы уважаете старших,
Вы посмотрели в мою сторону доброжелательно, с такой теплотой,
когда я с вами поздоровалась.
Не смогла я тогда с вами поговорить наедине.
Сама никогда первой не вступала в беседу с парнями.
Не знаю, что на меня нашло в тот день.
Я была сама не своя.
Я влюбилась в вас с первого взгляда.
Я не пытаюсь вас обманывать или завораживать.
Клянусь, что я отдам свою жизнь за вас.
Могли бы мы встретиться тайно?
Тогда вы узнали бы о моей любви к вам.
Агай, простите меня за мою дерзость, что открыла вам все свои чувства,
Даже не знакомясь ближе.
Если у вас будет время, приходите ко мне в гости.
Я отправила свою сноху с письмом».
Прочитав такое «заявление» Куанткан какое-то время не мог прийти в себя. Он уже успел повидать немало на руководящей должности. Встречал разный народ, сталкивался со всякими людскими переживаниями, но подобный порыв души был для него в диковинку. В первые минуты он еще не знал, как ему стоит реагировать, но, в конце концов, взял себя в руки и тотчас же написал ответ, пока сплетни не опередили ход дела.