Одуванчики в инее

Друзья? Ну… (Озадаченно моргает.) Подружки, в смысле? Прям подружки… В школе были всякие там лучшие подружки и прочее такое, а теперь… Ну, есть девчонки, с которыми мы встречаемся. Нам так душевненько вместе. Чай пьем, болтаем…

Да о том о сем. О чем женщины болтают? (Посмеивается и потряхивает волосами. Девочка слегка вторит ей. Мальчик давно уже мечтает о чем-то своем.) Сами знаете. А если нет, то пусть это останется сладкой тайной. (Кокетливо улыбается.)

Да что вы пристали со своими подружками?! Ну вот та же Светка, например. Женька, Олька… Девчонки, с которыми встречаемся, в общем. Подходит вам такой ответ?

Глава 10

Нет затишья перед бурей

Вопреки моим предчувствиям лютый мороз по-прежнему держал город в своей парализующей хватке, пытаясь залезть тем несчастным, которые не могли позволить себе роскоши переждать зиму в своей конуре, не только в нос и горло, но и в глаза. Слезы неудержимо стекали по моим полыхающим щекам, и мне приходилось моргать что было мочи, чтобы не терять все свое достоинство утиранием глаз и шмыганьем носа.

Борька и так уже заносчиво похихикивал. У него почему-то не текли ручьи по лицу.

– Какое ты нежное создание, однако, – сказал он как-то одной частью рта. Другая, видно, онемела.

Заметив это, я несколько расслабился и фыркнул. Борька нахмурился и потер раскрасневшуюся щеку.

Медленно сошедшись в суровом молчании, как два ковбоя в полыхающей прерии, мы стояли в одиночестве посреди двора. Посреди царства, которое нам надлежало разделить. Стояли мы слишком близко, непроизвольно пародируя те самые немые схватки взглядами, которых мы насмотрелись в фильмах и на которых мы так не походили. Мои пятки чесались от рвения отступить на шаг, но я боролся с ними плотно сжатым ртом и сдвинутыми бровями.

Из-за пазухи я вытянул листок бумаги, запустив вовнутрь колющий воздух, и поднял его вверх, лихо защемленным между указательным и средним пальцами, что в шерстяной перчатке было не так уж и просто.

– Мы готовы, – процедил я. Полагалось быть кратким.

Тут Борька наконец отступил на шаг, сделал какое-то подобие реверанса и неуклюжий жест рукой в сторону арки.

– Апре ву, месье, – просвистел он. Борька не мог не издеваться. – Буду рад проводить вас в этот наиважнейший путь.

Я глубоко вздохнул, о чем сразу же пожалел, закашлялся и махнул рукой на всю разведенную театральность.

– Ваша догадка-то у тебя с собой? – спросил я по пути к киоску господина Дидэлиуса.

– Нет, конечно, – передернулся Борька.

Я ждал, не желая играть в Борькины игры.

– Наши предположения уже давно там, где им полагается быть, потому что мы не такие тормозы, как некоторые. – Борькины слова вылетали, словно плевки.

– Предположения? – удивился я.

– Кха-ха-ха, – прокряхтел Борька. – Неужто кто-то свои же собственные мудреные правила забыл? Разрешалось писать две догадки. Но теперь уже поздно! – прикрикнул он, насторожившись. Словно я мог ринуться обратно, чтобы срочно что-то дописать.

– Мне этого и не надо, – задрал я нос. – Мы уверены в нашем решении и не колеблемся.

– А, может, зря? – снова ухмыльнулся Борька.

Я промолчал. Мы и так уже успели дойти до киоска. И еще я волновался. Конечно, я волновался. Борька мог делать вид, что ему наплевать на затянувшуюся игру, но я-то знал, как высоки были ставки. К тому же я соврал, заявив, что не колеблюсь в своем решении. На самом деле я просто надеялся. Надеялся до покалывания в животе. Наверное, правда была в том, что окажись наша догадка неверной, хрустальный шар мог пропадать пропадом, мне он был бы не нужен.

Я мельком метнул взгляд к идеально голубому небу. Джека не было видно.

Послышался звон колокольчика, и запахло ладаном и корицей. Борька открыл дверь в киоск господина Дидэлиуса, нетерпеливо придерживая ее кончиками пальцев. Мы зашли и увидели за прилавком хозяина, сидевшего при тусклом освещении лампы перед нашей шкатулкой. Он словно ждал нас.

На подкашивающихся ногах я подошел к нему, не ощущая пола, и умоляюще уставился в его глубокие глаза. Затем взгляд мой своевольно сполз по его белой бороде, синему жилету в желтую крапинку и по морщинистым, но крепким рукам, к резной красно-коричневой шкатулке. Она выглядела зловеще. Как чудище, готовое разинуть свою пасть, выхватить у меня листок вместе с частью души и перемолоть его в своих дебрях.

– Ну давай же! – занервничал Борька.

– А надо класть? Мы ведь и так их сейчас снова достанем, – простонал я.

– Тц-тц, – цокнул языком господин Дидэлиус и распахнул шкатулку. В ней покоился одинокий, скомканный листочек бумаги. – Правила есть правила.

Содрогаясь и сопротивляясь, я уронил в звериную пасть свое сокровище и зажмурился. Более оно мне не принадлежало. Шкатулка захлопнулась и смачно сглотнула. Серебристый воздух наполнился тиканьем различных часов и будильников. Первым не выдержал Борька.

– Ну и чего мы ждем?

– Тс-с, – нахмурился господин Дидэлиус с закрытыми глазами.