Офицеры-2

— Стреляют, — удивилась Женя, прислушиваясь к отдаленному баханью ружей. — Может, это оленей твоих стреляют? — пошутила она.

Шуракен вдруг вскочил и бросился в комнату, слу­жившую ему спальней. Он распахнул шифоньер, уда­ром кулака вышиб доску внутри, и Женя увидела, что

он вытащил длинный сверток, завернутый в мягкую тряпку. Шуракен сорвал тряпку, и в его руках появи­лось короткое, довольно массивное ружье. Это был помповый «ремингтон» с подствольным магазином — штатное оружие американских полицейских и беше­но завоевывающих жизнь «новых русских». В свертке была коробка патронов.

Женя остолбенела от ужаса, глядя, как Шуракен загоняет патроны в магазин. У него было неузнавае­мое, чужое лицо, как будто упала маска мягкой, не­прошибаемой вежливости.

С ружьем в руках Шуракен бросился из дома к во­ротам. Выскочив за ним следом, Женька дурным го­лосом заорала почему-то:

— Дуст, миленький! Ой, он убьет их! Мамочка моя!

Дуст с лаем остервенело кидался на решетку клетки.

Обезумевшие от ужаса олени метались в вольере. Они стадом неслись в одну сторону, натыкались на сет­ку, сбивали друг друга с ног, падали, вскакивали, мча­лись в другую сторону, но там сетка снова отбрасыва­ла их назад. Два недельных олененка сразу были за­топтаны.

Передавая друг другу ружья, бандюки палили с таким азартом, что половина оленей была бы уже пе­ребита, если бы стрелки попадали в цель. Но, как вы­яснилось, стрельба по таким стремительным и не­предсказуемым в своих бросках целям была совсем не то, что стрельба по мишеням в тире. Пока только один олень, по которому выстрелили в самом нача­ле, был ранен. Пуля попала ему в бок, но, истекая кровью и слабея, он отчаянно метался вместе со всем стадом.

Рекс, единственный из всех, имел реальный опыт стрельбы по живому. Поэтому, когда подошла его оче­редь, он взял двустволку с видом уверенного в себе стрелка. Он поймал на мушку самого матерого из двух самцов, поводил за ним стволом и нажал на спуско­вой крючок.

На всем скаку олень перекувырнулся через голо­ву. Это зрелище было встречено радостными крика­ми остальных участников охоты. Упав, олень сразу по­пытался вскочить, но смог подняться только на пере­дние ноги. Он задрал рогатую голову и судорожно тянулся вверх, скребя копытами по земле. Со второго ствола Рекс добил оленя выстрелом в голову.

От каждого выстрела Каляй дергался всем телом. Он понимал, что если Шуракен не в отъезде, то уже услышал стрельбу, и прикидывал, сколько времени ему потребуется, чтобы дойти сюда. Ну, минут двад­цать... а если бегом? Ну, десять — по мнению Каляя. Только он не представлял, что в норме Шуракен бега­ет десять километров за тридцать пять минут.

О норме сейчас речи не было. Шуракен ломом шел через лес, кратчайшим путем, точно на выстрелы. Та­ких бросков он не совершал со времен их со Ставром африканских дел.

Вольер заволокло дымом. После меткого выстре­ла Рекса бандюкам вдруг начало везти, скорей всего, потому, что они приспособились к ружьям и характе­ру цели. Еще несколько оленей было ранено.

— Уя! — заорал Самоса, довольный своим мет­ким выстрелом. — До чего живучие, падлы! Прикинь,

Рекс, если в человека так пулю засадить, он уже не встанет, а эти бегают.

— Потом ножом добьем.

И тут сквозь бабаханье двустволок бандюки услы­шали чужой выстрел. Раскатистый звук был как глу­хой рык бойцового пса, атакующего свору дворняжек.

Каляй отскочил от ворот и закатился в кусты. Некоторое время он буравил их головой, «улепеты­вая на четвереньках. Ему казалось, что над головой свистят пули. Никогда в жизни он не испытывал такого ужаса.

Бандюки опустили ружья и закрутили головами. Они инстинктивно подтянулись друг к другу и попя­тились к выходу из вольера.

— Оружие на землю! — заорал Шуракен, не пока­зываясь из-за деревьев.

Рекс мгновенным, четким движением выхватил из-под куртки пистолет и выстрелил на звук голоса. Туда же пальнул и Клубок, в двустволке которого ос­тавался один заряд.

Самоса отбросил ружье с разряженными ствола­ми и сунул руку за пазуху. Он не успел вытащить пис­толет. Грохнул второй выстрел Шуракена, и пуля впи­лась в могучий бицепс Самосы.

— Бросайте пушки, пацаны! — Голос Шуракена раздался совсем не там, где бандюки слышали его в первый раз.

Рекс, держа пистолет в вытянутых руках, водил стволом, готовый в любую секунду поймать цель и вы­стрелить. Клубок, переломив ружье, загонял в стволы патроны. Самоса растерянно матерился, по его лицу расползалась шоковая бледность. — Последний раз говорю: пушки на землю, паца­ны, или хуже будет!

Клубок тут же пальнул на голос. Раздался ответ­ный выстрел, и казенная часть ружья бандита разле­телась на куски. Острый осколок снизу вверх распо­рол Клубку щеку.

Юрчила далеко отбросил пистолет и поднял руки.

— Мужик, не стреляй, не стреляй! Я всего лишь водила!

— А ну вылезай, сука.— диким голосом заорал Рекс. — Давай выходи, говно! Посмотрим, кто здесь круче!

— Я тебя сюда не звал, — ответил Шуракен, — и бодаться с тобой не собираюсь. А башку тебе про­стрелить — мне как на хер валенок надеть.