Офицеры-2

Тоболов вызвал команду Самосы. Они вошли в его кабинет с самыми неприятными предчувствиями. Вид шефа подтвердил их предчувствия. В глазах Тоболова ясно читался вопрос: «Вы решение моих проблем или сами проблема?» Такой вопрос обычно предшество­вал увольнению из фирмы.

Пытаясь оправдаться, Самоса и Рекс наперебой начали рассказывать историю, как они в свой закон­ный выходной поехали к корешу поохотиться на оле­ней. И вдруг из леса вылез совершенно беспредель­ный мужик — по их описанию, что-то среднее между Терминатором и Тарзаном — и набросился на «форд», пуляя по нему из немеряной пушки. Они самоотвер­женно пытались защитить машину, но, получив ране­ния, были вынуждены отступить.

Слушая изложение их эпопеи, Клубок очень пе­реживал, но, по обыкновению, молча. А Юрчила вти­хую старался откосить от друзей, всем видом показы­вая, что он «здесь только водила».

Тоболов с деловой невозмутимостью выслушал всю историю до конца.

— Ребята, я все понял, — сказал он наконец. — От­дыхайте, лечите нервы.

Считая тему исчерпанной, Тоболов в вертящемся кресле повернулся к маленькому столику, на котором у него стояла кофеварка, налил чашку кофе, медлен­но высыпал туда ложку сахара, задумчиво размешал, повернулся обратно к письменному столу и взглянул на подчиненных, как в первый раз увидел.

— В чем дело? Я же сказал, свободны.

— Как — совсем? — растерянно проговорил Са­моса.

— Булат, ну так дела не делаются! — сорвался Рекс. — Мы щас съездим, с ним разберемся. Мы ему рога посшибаем!..

— Никуда ехать не надо, — спокойно сказал То­болов, — а рога всем, кому надо, посшибают без вас.

— Если нас увольняют, тогда выходное пособие, — заявил Юрчила.

— Кто вам сказал, что вас увольняют? — поинте­ресовался Тоболов. — У вас неоплачиваемый бюлле­тень на три дня. А дальше я перевожу вас в Жулебино охранять бульдозеры на стройплощадке. На работу будете ездить на метро. А за «форд» с вас будут вычи­тать, как положено, не больше двадцати пяти процен­тов.

Выпроводив быков, Тоболов позвонил знакомо­му чину с Петровки и попросил выяснить, кто в под­московном леспаркхозовском поселке Ново-Троиц­кое мог круто разобраться с его людьми. Чин в свою очередь позвонил начальнику РУВД, который был на гулянке по случаю возвращения Шуракена. Тот отве­тил, что, похоже, знает, кто это, но на всякий случай сейчас проверит. Вскоре он перезвонил и сказал:

— Гайдамак Александр Михайлович, капитан спецназа, полгода как вернулся из загранкоманди­ровки.

— Армейский спецназ?

— Нет, госбезопасность.

С этой информацией Тоболов пришел к Моторину.

— Если бы парень был просто армейский, я бы ре­шил вопрос сам и не стал бы беспокоить вас, Аркадий Борисович. Но против бывшего Комитета я не могу ничего предпринимать без вашей санкции. У этих ре­бят очень сильны корпоративные традиции, да и свя­зи кое-какие еще работают.

— Хорошо, Булат, я подумаю. Когда будет реше­ние, я тебе сообщу.

Возмещение стоимости расстрелянного автомоби­ля было в какой-то степени принципиальным делом: лев должен защищать себя даже от мух. Причем воз­мездие должно быть истинно львиным, тогда на него поостерегутся нападать те, кто способен причинить настоящий ущерб. Но все же потеря довольно потре­панного «форда» была недостаточно серьезным осно­ванием, чтобы ввязываться в конфликт с непредска­зуемыми последствиями. Собственно личность капи­тана спецназа КГБ Гайдамака всерьез заинтересовала Моторина. У него была возможность получить инфор­мацию о Шуракене. Теперь, когда неприступная не­когда цитадель Комитета пала и, опозоренная, лежа­ла в развалинах, это оказалось намного проще, чем по­лучить сведения о собственности, принадлежащей некоторым видным политическим деятелям.

Силовое подразделение внешней разведки пере­стало быть сверхсекретным, о его ликвидации было объявлено в газетах в самых мажорных тонах. Это ре­шение президента было представлено как очередная большая победа демократических сил. Сотрудники подразделения именовались в текстах публикаций «головорезами КГБ» и «экспортерами революций». Но Моторина интересовало совсем другое. Пройдя уси­ленную физическую подготовку, сотрудники подраз­деления обучались приемам стрельбы из всех видов оружия, рукопашному бою, обращению со взрывчат­кой и технике ведения допросов. Некоторые из них говорили только по-русски и на одном из языков на­родностей СССР, другие свободно владели иностран­ными языками и чувствовали себя как дома в любой столице мира. Заполучить такого специалиста значи­ло приобрести собственную высококвалифицирован­ную разведку. Но все, с кем Моторин пытался связать­ся, наотрез отказались даже обсудить возможность сотрудничества. Они были раздражены, обижены, сбиты с толку, никому не верили и, что главное, пока не определили своего места в новой жизни. Находить их тоже было непросто. Но кто ищет, тот находит. В поле зрения Моторина попал Гайдамак — Шуракен. Он заказал и получил информацию о нем" и его на­парнике Егоре Осоргине, к сожалению числящемся в погибших.

Моторин вызвал Тоболова: