Огненная купель Шантунга

Карпышев хорошо запомнил один из главных уроков русско-японской войны – японские броненосцы почти непотопляемы для русской артиллерии. Хотя новые взрыватели и взрывчатка могли это изменить, артиллеристам всех русских кораблей линии был дан парадоксальный на первый взгляд приказ. «При равном удобстве ведения огня по броненосцу и броненосному крейсеру выбирайте в качестве мишени крейсера». В результате первая фаза боя у Шантунга, до вступления в дело броненосцев Макарова, в некоторых источниках потом носила название «крейсерской резни».

* * *

Командир «Ивате» каперанг Такемоти спустя примерно минуту после попадания почувствовал быстрое нарастание крена на левый борт. Связавшись с нижним казематом левого борта и уяснив объем повреждений, он приказал рулевому:

– Поворот влево, три румба, плавно! Одерживай!

– Нет, нет, господин капитан первого ранга! Адмирал поднял сигнал ворочать вправо, – попытался поправить командира штурман, подумавший, что тот просто неверно услышал доклад сигнальщика о полученном приказе.

– Я знаю, что приказал наш адмирал, помолчите, – на секунду оторвался от амбушюра, ведущего в каземат левого борта, капитан и, заткнув молодого лейтенанта, снова начал орать в переговорную трубу во всю мощь легких, отдавая приказания артиллеристам: – Немедленно задраить амбразуры орудий нижних казематов левого борта! Через пять минут полупортики окажутся под водой, и если вы их не закроете, мы просто опрокинемся! Вы меня поняли?

Еще в завязке боя, до избиения «пересветов» японскими броненосцами, они всадили в борт «Ивате» два десятидюймовых снаряда. Первый попал в носовую оконечность, второй пробил пояс под средним казематом. Кроме того, в бронепояс многострадального корабля попали два снаряда калибром двенадцать дюймов и с полдюжины шестидюймовых. Не все они пробили броню, но даже взрыв шестидюймового снаряда на поясе неминуемо вел к расшатыванию плит. Пока корабль не имел крена, вода только изредка захлестывала в эти пробоины. Но стоило левому борту начать погружаться, как она начинала вливаться во все новые и новые отверстия, создавая классический эффект положительной обратной связи.

К моменту попадания рокового снаряда с «Полтавы» японский крейсер уже погрузнел от принятия более семисот лишних тонн воды через пробоины и трещины в корпусе. Носовая башня прекратила огонь из-за полыхающего под ней пожара, который остался практически незамеченным на русских кораблях. Ее барбет раскалился настолько, что подавать картузы с порохом из погребов стало опасно: они могли взорваться еще по дороге к орудиям. Недавние попадания еще одного крупного и пяти средних снарядов с «Полтавы» просто послужили катализатором процесса гибели «Ивате», в который внесли посильный вклад многие корабли уходящей за корму русской колонны. Но – факт остается фактом – точку в истории службы уже второго броненосного крейсера японского флота поставила все та же башня…

– Я знаю, что адмирал отворачивает от противника, – повернулся, наконец, Такемоти к пунцовому от стыда штурману, – но если я поверну вправо, мы опрокинемся сейчас же. Если же я начну поворот влево, корабль сможет удержаться на ровном киле достаточно долго для того, чтобы в казематах успели втянуть орудия и закрыть амбразуры «по-походному». А после разворота влево мы займем свое место в строю.

– На закрытие амбразур носового и среднего каземата уйдет пять минут. Кормовой каземат закрыть невозможно: взрывом снарядов, складированных у палубного орудия, сорвало закрытия порта и разбило орудийный щит…

Дальнейший доклад командира казематов левого борта Такемоти не стал слушать.

– Попытайтесь закрыть амбразуру как можно быстрее! Если не получится, то задрайте наглухо кормовой каземат, так как его скоро затопит. – Он отодвинул от штурвала рулевого и встал за него сам, после чего пробормотал вполголоса, ни к кому конкретно не обращаясь: – Если не удастся избежать опрокидывания, попробуем таранить кого-нибудь из русских.

– Такенза-сан, – добавил он спустя тридцать секунд, обращаясь к главному артиллеристу корабля, – прикажите расчету носовой башни открыть огонь. Мы, похоже, идем в нашу последнюю атаку, и взрыв порохового картуза при подаче к башне сейчас не самая страшная из наших проблем. В машинное прикажите дать самый полный, пусть заклепывают клапана. И начинайте выносить раненых на верхнюю палубу, там у них будет хоть какой-то шанс…

* * *

На русских броненосцах и потянувшихся было за ними «России» и «Рюрике» сначала с интересом и непониманием, а потом с ужасом наблюдали, как от линии японских кораблей отделился третий в строю вымпел. Он, постепенно уменьшая радиус поворота и ускоряясь, неуклонно шел в сторону русских. Через минуту-другую уже вся артиллерия концевых броненосцев Григоровича, в секторе обстрела которой находился «Ивате», перенесла огонь на явно идущий на таран корабль. К ним присоединились комендоры «России» и «Рюрика».