Огненная купель Шантунга

«Сколько веревочке не виться…» Созданные для уничтожения друг друга корабли, а также их японский и русский экипажи сейчас именно этим и занимались. За исключением двух русских офицеров, их десятидюймового виккерсовского орудия и его прислуги.

Глава 6

Сквозь сжатые до крови зубы…

Желтое море у мыса Шантунг 28 декабря 1904 года

В носовой башне «Памяти Корейца» товарищи прапорщик Диких и лейтенант Тыртов были обоюдно недовольны друг другом. Совершенно наплевав на подбитый «гальюн», они пытались достать концевой броненосец в уходящей колонне адмирала Того – «Асахи».

Учитывая, что до этого по ходу боя по нему кроме их «Корейца» в разные моменты работали и «пересветы», и «Сисой» с «Севастополем», и «Святители», ему приходилось несладко. Но пока этот корабль вполне оправдывал высокую репутацию своих строителей. Построенный в 1900 году на верфи Джона Брауна в Англии исполин в пятнадцать тысяч тонн был одним из лучших эскадренных броненосцев в мире. А с поправкой на то, что его команда имела реальный боевой опыт, вероятно, просто лучшим.

Под градом русских снарядов, доставшихся ему от «Трех Святителей» и «Сисоя» во время боя на контркурсах, а также нескольких десятидюймовых «подарков» с «Памяти Корейца», любой другой броненосец любого другого флота мира уже или затонул бы, или как минимум вышел из строя. Но «Асахи», несмотря на выбитую недавно кормовую башню, вскрытую, как консервным ножом, вторую трубу, взрыв в носовых казематах левого борта, упавшую почти до четырнадцати узлов скорость и принятые без малого полторы тысячи тонн воды, упорно, хотя и постепенно отставая, шел в строю японских главных сил.

В момент отворота Того от русской линии командир броненосца, капитан первого ранга Ямада, без пяти минут контр-адмирал, украдкой от подчиненных даже облегченно вздохнул – он надеялся, что теперь у его корабля появился шанс…

– Мы выпустили уже почти сорок снарядов, и что? – снова начал Тыртов, не отрываясь, впрочем, от дальномера. – Еще час-полтора такой стрельбы, и все! Можно сидеть курить до конца боя: те снаряды, что в бывшем погребе трехдюймовок, до конца боя к нам сюда не перетащить. А результат? По «Идзумо» – в молоко. Ну, в задницу «гальюну» разок врезали, и то без видимых серьезных последствий. Да этому вот мастодонту раза три точно вкатили, и что? Опять потушился, холера! Идет себе как ни в чем не бывало. – Слушай, Дмитрий Дмитриевич, ну что? Что ты хочешь, чтобы я тебе доброго ответил, а? – Выцеливающий в прицел «Асахи» Диких был недоволен стрельбой своей башни не меньше командира, но из принципа с ним не соглашался. – Мне что, сплавать к Того, спросить у него, куда мы попали? Так он сам не знает, какой снаряд от кого прилетел! И вообще, броненосцы – это вам не «Якумо». Тут шкура другая.

– По теории столь нелюбимой вами вероятности, – не упустил шанса поддеть товарища более образованный Тыртов, – мы должны были уже попасть раз шесть-семь. А я видел три, хотя кое-кто и утверждает, что четыре… Вертикаль готова, как поймаешь – бей!

– Выстрел! – почти мгновенно раздался отзыв отвечающего за горизонтальное наведение Платона, и после полуминутной паузы ожидания падения снаряда, во время которой тишину в башне ни рисковал нарушать никто: – Падения снаряда не наблюдаю. Ты видел?

– Нет. Опять как в воду канул. Это просто какая-то…

Продолжение ответа Тыртова было заглушено взрывом у их башни очередной японской ответки…

На самом деле, с меткостью у единственной десятидюймовки рудневской эскадры все было в порядке. Проблемы были скорее с удачливостью. Бронебойные снаряды, попадая в японские корабли, часто проходили навылет, снеся, например, кормовой мостик на «Асахи» и чуть позже продырявив ему ют и выломав половину адмиральского балкона, что в бою совершенно безвредно и абсолютно не наблюдаемо с дистанции в несколько километров.

В завязке боя один из дальних выстрелов почти вывел из игры «Идзумо», попади он под таким углом в палубу, но… Промах в пять метров при стрельбе с дистанции в шесть миль – это накрытие. То есть прицел взят абсолютно верно, и корабль противника был вполне в эллипсе рассеивания, но все равно – промах.

Один из «не наблюдаемых» снарядов вывел из строя кормовую башню на «Асахи», но на «Памяти Корейца» этого попадания не заметили. Зато огонь «Фусо», на котором, похоже, справились, наконец, с управлением, начал доставать русский корабль все больше. И вот его-то замечали на русском крейсере все. Сначала подбило кормовой мостик, а теперь, судя по начавшему поступать в башню дыму, на баке начинался серьезный пожар.

– Господа бога душа мать, блудницу вавилонскую в койку со всеми апостолами! – Судя по выражениям Дикого, для башни последнее попадание тоже не прошло даром. – Гидравлика накрылась! Вручную я пока этого гада еще удерживаю, заряжайте быстрее, скорость наводки совсем никакая, если сменим курс – не поймаю его снова! Как только угол выставишь сразу…

– Башню влево!!!