Огненная купель Шантунга

– А почему внукам можно? – не понял молодой штурман, прибывший из Севастополя на замену старого, получившего под свое командование вспомогательный крейсер «Обь». – И что нам теперь… делать? – Если вы, даст бог, доживете до внуков, то тогда уже можно будет рассказать о «делах давно минувших дней». И Беляеву, и мне точно будет все равно, так как нас, скорее всего, в живых не будет к тому моменту. – Объясняя ситуацию, Франк легко, как пушинку, подхватил тело командира на плечо и бегом понесся с мостика вниз по трапу. – А командира мы, как он и приказал, эвакуируем в первую очередь. Как «раненого, находящегося в бессознательном состоянии». В чем вам, молодежь, неплохо бы мне помочь, быстренько прихватите вахтенный журнал и догоняйте…

В носовой башне тонущего крейсера тоже ругались. Диких убеждал молодого Тыртова, что спускаться в погреба башни – самоубийство. При попытке передать приказ «выходить наверх и спасаться» по переговорной трубе из ее амбушюра забила вода. Тыртов удивился, как она из затопленного погреба смогла подняться на 10 метров вверх, и чуть было не кинулся вниз спасать вверенный ему личный состав погребов башни.

Но сохранявший хладнокровие бывалый Платон, поймав его за рукав, объяснил, что нет времени на «добежать туда, а потом до миноносцев, что погреба затоплены, и кто не успел выбраться – тем не помочь, а с физикой жидкого тела можно и потом разобраться». После короткого, но бурного объяснения пара офицеров успела-таки добежать до «Беспощадного», последнего истребителя, отходящего от опустившегося ниже его карапаса борта уже второго идущего ко дну за эту войну «Корейца».

* * *

Когда «Громобой», а за ним «Витязь» проходили мимо тонущего товарища, их офицеры и матросы высыпали наверх и, несмотря на прилетающие с «Фусо» и «Хацусе» снаряды, обнажив головы, трижды прокричали «ура» доблестному кораблю и его экипажу. После чего без команды разошлись и разбежались по местам. Бой продолжался.

– Всеволод Федорович, вам телеграмма от Рейценштейна, – прервал тяжелые раздумья Руднева Хлодовский. – Они нашу пальбу слышат. Похоже, скоро подойдут. До «Потемкина» по нашим расчетам всего миль тридцать пять. Степан Осипович идет на предельных шестнадцати с небольшим узлах. Он приказал Грамматчикову развернуть транспорты на обратный курс, а нам прикрыть их с фланга. Сзади должен встать Григорович.

– Господи, ну конечно! Развернуть конвой, и Того может проскочить… Тогда мы еще успеваем их прикрыть! А я-то хорош, уже и нос повесил. Слава богу, Степан Осипович все просчитал, как будто сам здесь на мостике…

– Но есть одна загвоздка, Всеволод Федорович. Григорович передает: его отрядный ход пока не более десяти, максимум одиннадцать узлов, поэтому он ворочает последовательно пять румбов к весту, на пересечку отходящим транспортам, дабы, согласно приказу комфлота, выйти им под корму. Но когда точно он к ним подойдет и успеет ли прикрыть от Того, после того как тот закончит с «Россией» и «Рюриком», на «Петропавловске» не знают. Наши два больших крейсера они поддержать не смогут: с их ходом на двух стульях не усидишь – и к ним не поспеют, и от транспортов отойдут далеко, потом Того их шутя обойдет, и к конвою…

Руднев вгляделся в дымный горизонт. Да, избитые корабли Григоровича уже еле видны. Они склоняются к западу, окончательно прервав с японцами огневой контакт. Во главе их колонны «Полтава» и «Севастополь». Чуть оттянув – флагман. За ним, оттянув еще больше, «Сисой», «Святители», «Победа». Все шибко побиты. «Петропавловск», «Сисой» и «Победа» еще горят…

– Что передает Трусов? У «России», как я понимаю, телеграф накрылся…

– Пять минут назад доложили, что японцы идут прямо на них. Впереди «Якумо». Наши примут бой левым бортом. С ними неподалеку, на неподбойном борту, отправленный вами к Арнаутову «Новик». Идут на сближение с «Ослябей» и «Пересветом» на четырнадцати узлах, «Россия» больше не дает. Они их уже видят. Грамматчиков держится западнее, на случай если противник изменит курс и двинется прямо на транспорты. Но пока Того правит прямо на «Россию». Запросили, когда ждать нас и Григоровича…

– Курс прежний. Он нас сейчас ведет прямо к ним. «Гальюну» уползающему, будем считать, что повезло.

Очень. Пока. На него у нас сейчас просто нет времени. Но еще минут десять, пока он в пределах досягаемости и продолжает по нам постреливать, работаем по нему. Дестроерам прикажите следовать за нами по левому борту…

Глухой разрыв где-то в корме и последовавший за ним протяжный воющий грохот заставили всех инстинктивно вжать голову в плечи.

– Что это было?

– «Гальюн» нам срезал две трети задней трубы!

– Вот гад ползучий, как достал! Поддайте-ка ему еще жару под хвост! Что внизу?

– Повезло. Из котельного доложили, что хотя тяга и упала, выводят, надеюсь временно, только один котел. Интенсивного паровыделения, слава богу, нет, магистрали не посекло… Вроде и на палубе обломками никого не поубивало. Сразу за борт ушла.

– Слава Тебе, Господи, в этот раз действительно повезло, знать, мало грешили!

– Не стоит послать истребителей-«французов» добить его?