Огненный крест

Повертев плечами, я прислонилась к скошенной стене нашего убежища. Вопреки опасениям Джейми, я не считала нужным следить за миссис Бердсли: та принесла дров, а потом свернулась рядом с козочками и, будучи существом из плоти и крови, уставшим не меньше нашего, тут же заснула. Я слышала ее тихий храп среди сопенья и фырканья коз.

— Из чего ты, по-твоему, сделан? — властно спросила я у спящего Джейми. — Из железа?

Я легонько погладила ему волосы, а он вдруг дернул губами в нежной улыбке. Я уставилась на Джейми в немом удивлении… Нет, он спал. Дышал хрипло, но размеренно, и длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Я украдкой снова погладила его по голове.

И конечно же, на губах опять мелькнула улыбка. Он вздохнул, прижался ко мне и расслабился всем телом.

— О господи, Джейми… — прошептала я сквозь подкатившие слезы.

Уже много лет я не видела такой улыбки. Со времен Лаллиброха, если быть точной. «Ребенком он всегда улыбался во сне, — говорила его сестра Дженни. — Наверное, это значило, что он счастлив».

Я запустила пальцы ему в волосы, чувствуя твердый череп с выпуклостью старого шрама.

— Я тоже.

Глава 30

Отродья сатаны

Миссис Маклауд с двумя детьми отселилась к жене Эвана Линдси, а братья Маклауды ушли с отрядом милиции, как и Джорджи Чишолм со старшими сыновьями, так что в доме стало просторнее. Хотя все равно тесновато: ведь миссис Чишолм осталась.

И дело было не в ней самой, а в пяти ее младших детях — все поголовно мальчишки, которых миссис Баг звала не иначе как «отродья сатаны». Прочие обитатели дома хоть и не столь откровенно выражали свое мнение, но с миссис Баг были всецело согласны. Хуже всех вели себя трехлетние мальчишки-близнецы, и Брианна с трепетом ждала тех времен, когда Джемми дорастет до их лет.

Пока же он не выказывал никаких задатков хулигана и мирно дремал на тряпичном коврике в кабинете Джейми, куда Брианна спряталась в слабой надежде уединиться хотя бы на полчасика, чтобы сделать записи. Благоговейный ужас перед Джейми пока еще вынуждал малолетних негодяев держаться подальше от этой комнаты.

Что до медицинского кабинета, то миссис Баг сообщила восьмилетнему Томасу, шестилетнему Энтони и пятилетнему Тоби, что миссис Фрейзер — знаменитая ведьма, Белая Дама, которая превратит их в лягушек (невелика потеря для общества), если те хоть пальцем тронут ее вещи. Не то чтобы это умерило их пыл, скорее наоборот, но по крайней мере пока они не перевернули кабинет вверх дном.

Чернильница Джейми — тыква, плотно закупоренная желудем, — стояла рядом с глиняной банкой заостренных индюшачьих перьев. Став матерью, Брианна научилась ценить свободные минуты и потому схватила перо и открыла тетрадку, в которой вела личные записи.

Прошлой ночью мне приснилось, что я делаю мыло. Я еще никогда его не варила, но вечером драила пол, и когда легла спать, от рук пахло щелоком. Запах противный: как пепел и кислота, а еще вонь свиного жира и душок застарелой тухлятины.

Я лила воду в котелок с древесной золой, и та сразу же превращалась в щелок. Из котелка поднималось большое облако ядовитого желтого дыма.

Па принес миску сала, и в нем почему-то были детские пальчики. Хотя тогда мне странным это не показалось.

Брианна старалась не замечать ужасающий шум с лестницы, словно несколько человек скакали по ней вверх-вниз. Эти звуки сменил пронзительный крик, за которым, в свою очередь, последовали громкие шлепки и вопли на разные голоса.

Она вздрогнула и смежила веки; шум тем временем нарастал. Брианна торопливо взглянула на Джемми — тот проснулся, однако не заплакал. Неужто привыкает? Брианна опустила перо и со вздохом встала.

Мистер Баг занимался фермой и хозяйством; мистер Уэмисс рубил дрова, носил воду и вообще приглядывал за домом. Однако Баг по натуре был молчалив, а Уэмисс — слишком робок, и потому главной считалась Брианна. Судить конфликты надлежало наследнице Макдью.

Она распахнула дверь и сердито оглядела толпу: миссис Баг, как всегда красную от возмущения; миссис Чишолм, преисполненную материнского негодования; маленькую миссис Аберфельд, пунцовую и рьяно прижимающую к груди двухлетнюю дочь Рут; зареванных Тони и Тоби. У Тони на щеке проступал багровый отпечаток ладони, а у Рут отчего-то криво были подстрижены волосы.

Все загомонили хором:

…Краснокожие дикари!

…У моей дочки были такие чудесные волосы!

…Она первая начала!

…Осмелилась поднять руку на моего сына!