Огненный крест. Бывшие

Лавр Георгиевич славился в кадетском корпусе математическими способностями, они давали ему заметное преимущество и в артиллерийском училище. Он неизменно шел одним из первых в своих выпусках. Лавр Георгиевич успешно закончил и Академию Генерального штаба. Анализ боевых распоряжений Корнилова, их язык, политическое чутье (генерал безошибочно улавливал характер развития событий); кругозор военного дипломата, широко объездившего Восток; монографии, написанные им; анализ бесед, сохраненных в описаниях современников, — все это укладывается в сугубо однозначное представление о мятежном генерале.

Корнилов был лишен позы, напыщенности и в то же время держал себя сдержанно, немногословно. Выдавать это за ограниченность можно только при крайней недоброжелательности, заданности взгляда на историю России вообще. А завистников у отважного генерала водилось, как и у всякой даровитой личности, более чем в достатке. Сын бедного казака вознесся на вершину военного и политического руководства России — ее белого движения. Это ли не свидетельство незаурядности натуры.

В равной мере сие относится и к храброму из храбрых — Кутепову. С той лишь разницей, что Александра Павловича еще выводила вперед кровавая непримиримость к большевизму — непримиримость высочайшего закала. Но Гражданская война и характерна потусторонним ожесточением и, как следствие, обилием крови и слез. Народ топит в крови народ.

Промахи белых генералов в другом — в непонимании природы большевизма. Это учение о борьбе классов, диктатуре пролетариата и «повальном» равенстве выводило отношения в обществе на такой уровень — поведение господ генералов, их миропонимание выглядели уже недоумочными. Большевизм отметал прежние ценности, возводя на их месте совершенно немыслимые прежде величины. Обман, подлоги, шкурничество, кровь не имели значения, становились нормой жизни. Красный террор опрокидывал всякие Представления о возможном не только в политике, но и в военных действиях, в первую очередь — организации «масс». Вот здесь генералы определенно смотрелись недомерками от политики.

Мир столкнулся с антимиром. И это не прошло бесследно для жизни вообще. После семнадцатого года уже все на земле становится иным.

Для организации похищения Кутепова из Москвы прибыл сотрудник ОГПУ Сергей Пузицкий. От тех дней утвердилось предположение, что в похищении Кутепова принял участие его бывший начальник штаба генерал Штейфон. Именно он сообщил Кутепову о приезде двоих полномочных представителей московского подполья. Из-за предельной ограниченности во времени они якобы настаивают на безотлагательности свидания.

Делегатами «московского подполья» явились резидент ОГПУ в Париже Николай Кузьмин и агент ОГПУ Андрей Фихнер.

Генерал Штейфон предупредил бывшего начальника, что встреча состоится прямо у таксомотора, на котором подъедут «подпольщики». Возле таксомотора дежурил самый доподлинный полицейский, но… коммунист.

Очевидно, Кутепов что-то заподозрил. Свидетель похищения показывал, что господина генерала грубо заталкивали в «авто». Другие свидетели видели в Гавре, как господина генерала заводили на советский пароход: поди, как пьяного члена команды — Кутепов уже был напичкан препаратами.

Вызывает сомнение утверждение, будто Кутепов скончался в 100 км от Новороссийска, уже на отчей земле. Это присочинено для прикрытия высочайшей безнравственности содеянного. Скорее всего генерал был доставлен на Лубянку, подвергнут беспощадным допросам и казнен. Несомненно, за генералом на пароходе надзирал знающий врач: «груз» был немалой ценности. За утрату такого «языка» Москва поснимала бы головы с участников операции. Не сомневаюсь, генерала довезли и засекретили, что называется, намертво и в буквальном, и переносном смысле: ни в одном документе ни словечка. Возможно, держали на Лубянке под другим именем, но не довезти не могли. Его сопровождал врач, не исключено, и не один. Его отлично кормили. Если надо — насильно вводили необходимые лекарства. Зачем он неживой Москве?!

Свое отношение к злодейству имел и бравый генерал Скоблин, не мог не иметь. Его жена Надежда Плевицкая уже несколько лет работала на ОГПУ… за право вернуться на Родину. О ее вербовке знал лично Дзержинский. Это ж его детище — операция «Трест»!

Не сложить голову генерал Кутепов просто не мог. Он стоял тесно окруженный друзьями. На кого ни падал взгляд… предатель… предательница… Братья по борьбе и несчастью, верные дети России…

Без Родины, без смысла дней генералы и офицеры бывшей белой армии поразительно мельчали. Быт перетирал, крошил самых стойких, убежденных и порядочных. Смысл жизни? Где, в чем? А средства?.. Все эти образованные люди с чинами, званиями, боевыми наградами, ранениями, нередко и с семьями перебивались на нищенские заработки подсобных рабочих, таксистов, официантов, разного рода прислуги, но несоизмеримо страшнее была безработица — полная ненужность жизни.

Красочны и жестоки зарисовки Бориса Пильняка в его «Китайском дневнике» 1926 года.