Огненный крест. Бывшие

На обращение Алексеева откликнулись немногие. К концу ноября всех добровольцев — около двухсот: в основном юнкера и офицеры. И это — армия! Да где же оно, русское офицерство?! Кто же тогда за Россию?! Срам!

Средств вообще нет. Первый взнос делает сам Алексеев — 400 рублей, все сбережения генерала.

За Корниловым в Новочеркасск пробираются Деникин, Романовский, Эрдели, Марков, Лукомский, Ронжин, Врангель, позже Дроздовский, Туркул, Кутепов, Слащев…

Такое впечатление — выжидает белая Россия, а получится ли у генералов? Получится — тогда и мы с нашим удовольствием. А как же рисковать без гарантий, да на пустом месте? Вырождение проело Россию — ту Россию, за которую подняли российский стяг Алексеев, Корнилов и Деникин. Бело-сине-красный…

Медленно, натужно идет формирование армии. Каждый, кто вступает, должен иметь поручительства от уже двоих вступивших. Армия только добровольная и только на чести.

Алексеев оставляет за собой финансово-хозяйственное обеспечение белого движения и вопросы внешней политики. Корнилов берет на себя главнокомандование над новой, пока еще не существующей армией — у нее до сих пор и названия нет.

Этот маленький упорный человек с жилковатыми коричневыми глазами не признает смерть — это выдумки для слабодушных. Он уже не раз наведывался в ее угодья. Так, ничего, даже, можно сказать, лучше там, когда боль: гаснет она, эта боль, как и сознание, — там ни времени, ни шутовства, ни предательства — всего того, что люди именуют настоящей жизнью.

От мыслей о предательстве Корнилова перекашивало. Эта жизнь, кажется, вся замешена на двоедушии. Предают семью, любимую женщину, долг, Россию… Но дело, важнее всего дело… и победа! Он присягал победе. Его имя будет воплощать победу, сплетется с победой. Лавр под сенью лавра — а чем плохо?..

Русского, еще пуще казачьего, не стесненного, не задушенного расчетом, в нем было с лихвой. И не человек, а ртуть. И женщин — не замечал: а на кой, ежели есть родимая (нет слаще голоса и рук), да с детками… Увезет с собой в эмиграцию Деникин детей павшего генерала Корнилова.

Пусть земля будет пухом им — и Корнилову, и Деникину…

Корнилов не сомневался: Россия с признательностью вычеканит его имя. Он, Лавр Корнилов, даст ей новую жизнь. Поруганная и униженная, она распрямится, он подставит ей свое плечо.

Да разве позволит он растоптать, развеять, пустить по ветру Петрову Русь — творение миллионов русских!

Зачем мученичество, любовь, боль, риск? Зачем все?..

Это его час!

Да, да, Россия и он, Лавр Корнилов!..

Начальником штаба армии утвержден генерал Лукомский.

Все хорошо, вот только армии нет.

Затаилась по углам Россия и выжидает, авось обминуется…

Александр Сергеевич Лукомский был на два года старше Ленина, и в 1918-м ему набежит пятьдесят. Образование получил в Полтавском кадетском корпусе и Николаевском инженерном училище. Академию Генерального штаба Александр Сергеевич окончил в 1897 г. — на год «запрежде» Корнилова; почти все время и прослужит в Генеральном штабе, причем с 1909-го по 1913-й — начальником мобилизационного отдела Главного управления — святая святых Генерального штаба, после чего станет помощником начальника канцелярии военного министра. И уже привыкнет видеть за окнами Зимний. Понемногу поймет его уклад жизни. Что ни день — то в солнышке, то в пелене дождя или тумана, то за снежными вихрями — Зимний! И Александрийский столп! Да разве ж он предаст это, отступится?! И твердо, размашисто осенял себя крестом.

Образумится Россия, должна образумиться…

С начала мировой войны Александр Сергеевич — начальник этой высокой канцелярии — сидит в соседнем кабинете с Сухомлиновым. В июне 1915 г. его назначают помощником военного министра. В апреле 1916-го получает 32-ю пехотную дивизию и летом участвует в знаменитом Брусиловском прорыве. Александр Сергеевич доказывает, что он не штабная крыса. Его дивизия слывет одной из лучших. Он получает один орден за другим.

С 21 октября 1916 г. он — генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего. В апреле 1917-го Александр Сергеевич — командир 1-го армейского корпуса, а со 2 июня — начальник штаба Верховного главнокомандующего (второй после самого Алексеева). Штабист первой величины. И Алексеев и Лукомский — коренные русаки.

При генерале Деникине (после гибели Корнилова) Александр Сергеевич числился помощником главнокомандующего Добровольческой Армии и начальником Военно-морского управления.

Это по распоряжению Лукомского будет повешен знаменитый красный комбриг Кочубей, который с частью своих войск переметнется к белым.

С марта 1920-го Лукомский в Константинополе представляет Врангеля при Союзном командовании. О белом движении оставит два тома отличных воспоминаний, скончается в Париже.

Не о таких ли русских генералах в зарубежье писал Иван Бунин:

«.. На третий день Пасхи он умер в вагоне метро — читая газету, вдруг откинул к спинке сиденья голову, завел глаза…

Когда она, в трауре, возвращалась с кладбища, был мирный весенний день, кое-где плыли в мягком парижском небе весенние облака, и все говорило о жизни юной, вечной — и о ее, конченой.