Огненный поток

— Я надеюсь, эта штуковинка не обеспокоила вас, мистер Рейд. Я сочла благоразумным удостовериться, что в столь поздний час ко мне пожаловали именно вы, а не какой-нибудь незваный гость, вознамерившийся проникнуть в мой будуар. Что ж, в том я убедилась и могу разоружиться.

Она положила револьвер на столик между креслами, однако Захарий подметил, что оружие осталось в пределах досягаемости, и расслышал предупреждение в следующих словах хозяйки, произнесенных небрежно:

— Между прочим, стрелок я отменный. Знаете, мой отец, бригадный генерал туземной пехоты, любил повторять, что целкость — залог чести дамы.

— Да, мэм.

Захарий похвалил себя, что догадался обернуть «Трактат» парусиной: страшно подумать, какая взбучка ему грозила, если б книга промокла. Он сделал шаг вперед и протянул сверток хозяйке:

— Вот книга, мадам, она, слава богу, ничуть не пострадала от дождя.

— Благодарю вас. — Миссис Бернэм благосклонно кивнула, указав на второе кресло: — Прошу, располагайтесь, мистер Рейд.

— Спасибо. — Захарий отметил на столике графин и два стакана.

Перехватив его взгляд, хозяйка сказала:

— Я подумала, что в такую ненастную ночь капелька бренди не помешает. Сделайте милость, угощайтесь и мне налейте.

Захарий наполнил стаканы и подал один миссис Бернэм, однако руки ее уже были заняты блокнотом и карандашом.

— Время поджимает, и, дабы использовать его с толком, я заранее составила список вопросов, которые необходимо задать, — сказала она. — Ну что, начнем?

Захарий предпринял робкую попытку оттянуть допрос:

— Я даже не знаю…

— Конечно, не знаете, — раздраженно перебила миссис Бернэм. — Что вы можете знать, если я еще ни о чем не спросила? Вы должны понять, мистер Рейд, что зловредность вашего недуга сильно зависит от времени его начала и прочих ранних опытов. Чрезвычайно важно воссоздать точную историю болезни. Значит, прежде всего надо определить, когда вы пали ее жертвой. Вы помните, сколько вам было лет, когда проявились первые симптомы?

Захарий вспыхнул и опустил взгляд.

— Вы хотите знать, когда я начал…

— Именно. Необходимо установить источник этой заразы. Симптомы возникли сами по себе? Или, так сказать, от общения с другой жертвой?

Негодующий возглас сорвался с губ Захария:

— Боже мой! Неужто вы ждете подобных откровений?

Взгляд миссис Бернэм стал жестким.

— Бесспорно, мистер Рейд.

— Тогда должен вас огорчить, мадам: это не ваше дело, и черта с два я вам отвечу.

Сей бунт не возымел никакого действия, тон миссис Бернэм был неумолимо стальным.

— Позвольте напомнить, мистер Рейд, что вопросы эти и возможные на них ответы мне гораздо неприятнее, чем вам. Не стоит забывать, что не по своей вине я оказалась в печальной ситуации, вынуждающей меня проводить опрос. Я впрямь не понимаю, с какой стати вы тут изображаете скромника, коли на моих глазах сами же явили внезапную выходку вашего… ваших симптомов. Причем дважды.

— То были случайности, мадам, и они не дают вам права подвергать меня подобному допросу.

— Поверьте, мистер Рейд, я задаю вопросы не ради вмешательства в вашу интимную сферу. — В тоне мадам слышалась явная угроза. — Это сбор необходимых данных, которые понадобятся доктору Олгуду для лечения вашего заболевания.

Краска сбежала с лица Захария, он вдруг осип.

— Но вы же ему ничего не скажете?

— Поживем — увидим, — отрезала миссис Бернэм. — Только имейте в виду, что на моем месте доктор Олгуд не обошелся бы одними вопросами.

— В смысле? — Захарий испуганно сжался в кресле. — Что еще ему нужно?

— Он бы счел необходимым обследовать… пораженное недугом место.

— Что? — ужаснулся Захарий. — То есть…

— Да, мистер Рейд, — кивнула мадам. — Доктор Олгуд считает, что обследование — первоочередная задача в подобных случаях. Не убоюсь сообщить, что его дневники содержат подробные измерения и зарисовки известного элемента мужской анатомии. — Она фыркнула и поправила тюрбан. — Вероятно, и вам пришлось бы позировать для портрета, если вы меня понимаете.

— Пропади я пропадом! — задохнулся Захарий. — У него что, совсем нет стыда?

— Полно, мистер Рейд. Вы же не думаете, что врач приступит к лечению, не изучив очаг болезни? И если вас обескураживает перспектива быть измеренным и зарисованным в назидание потомкам, то знайте: это далеко не самый радикальный из медицинских методов.

Захарий вздрогнул.

— А что еще?

— В случае необходимости врач прибегнет к хирургическому вмешательству, дабы пресечь рецидив припадков.

— Не может быть!

— Может, может. В наиболее тяжелых случаях крайнюю плоть пронзают шпилькой. Доктор Олгуд говорит, что подобным средством он излечил немало душевнобольных.

— Мать честная! — Захарий согнулся и сплел ноги. — В нем ни капли жалости, что ли?

Миссис Бернэм мрачно улыбнулась.

— Вот видите, мистер Рейд, у вас веская причина быть благодарным, что опрос провожу я, а не доктор Олгуд. По-моему, все яснее ясного: для вас же лучше честно и откровенно ответить на мои вопросы.

Категоричность, с какой это было сказано, раздула пламя бунта, тлевшего в душе Захария. Он вскочил на ноги и закричал: