Огненный поток

Кесри тотчас понял, почему прежде капитан никогда не говорил об этом: английские офицеры не менее сипаев были весьма щепетильны в том, что касалось сословного положения вступавших в их ряды. Многие офицеры происходили из семей землевладельцев или военных и благодаря родственным связям заручились рекомендательными письмами, обеспечившими офицерский патент. Невероятно, что этим документом обзавелся и сын лавочника, но теперь Кесри, узнав его биографию, стал лучше понимать своего бывшего подопечного.

Он вспомнил давний случай, когда Ми вдрызг напился в офицерском собрании. Кесри, денщика восемнадцатилетнего лейтенанта, вызвали в клуб, чтобы доставил пьяного домой. По дороге Ми заплетающимся языком поведал о том, как хотел вступить в один калькуттский клуб, но ему отказали, хотя всех других новичков, лейтенантов и младших лейтенантов, приняли. Вот тогда-то Кесри понял, что дитё его чем-то — то ли родословной, то ли сословием — отличается от прочих офицеров.

Отказ в клубном членстве он воспринял как личную обиду, но никогда и ни с кем о том не говорил, и если вдруг возникал разговор о его подопечном, не упускал возможность упомянуть, что командир его кхандаани аадми, хороших кровей, поскольку подобное много значило в оценке сипаями друг друга и своих офицеров.

В то время полк вместе с другими воинскими частями квартировал в Ранчи. Живописный городок считался «семейным постоем», и потому многие англичане, военные и гражданские, в нем обитали с женами и детьми. Чуть ли не каждый день устраивались приемы, охоты, застолья, а уж танцевальные вечера были так часты, что полковой оркестр вконец изнемог.

В тот светский водоворот Ми окунулся со всем жаром молодого здорового лейтенанта. Кесри знал о его проделках, ибо слухи об офицерских шалостях всегда просачивались в полк через караульных, поваров, стюардов и опахальщиков, несших службу в клубах и собраниях. Порой из-за этих слухов возникали трения между сипаями, так привязанными к своим командирам, что ссора двух лейтенантов разжигала конфликт их денщиков.

Благодаря своему подопечному Кесри и сам становился объектом добродушных шпилек:

— Эй, Кесри, куда это твой намылился?

— Вот уж ходок, ни одной юбки не пропустит!

— Пусть поостережется, а то не сносить ему головы!

Шутки эти намекали на роман Ми с самой завидной барышней городка — рослой, пышногрудой, темно-рыжей дочерью бригадного генерала, дважды рожденного выходца из знатного рода военных.

Из-за романа своего командира Кесри оказался в неловкой ситуации, поскольку с барышней той был знаком. Однажды его, новобранца, нарядили сопровождать охоту, устроенную генералом, и обязанностью Кесри было заряжать ружья дам. Отменный стрелок, в тот раз генеральская дочка превзошла самою себя, подбив дюжину уток. Почему-то она решила, что это благодаря Кесри — мол, он приносит удачу, — и с тех пор всякий раз требовала, чтобы на охоте он был ее заряжающим.

В засидке поджидая уток, они беседовали. Когда хотела, девушка, выпестованная туземной няней-мусульманкой, бойко изъяснялась на хиндустани: она расспрашивала Кесри о его деревне и семье, о том, какими путями он оказался в полку. Только ей он и рассказал, как Дити помогла ему сбежать из Наянпура.

Она-то, девушка эта, и свела его с Ми. Когда тот прибыл в батальон, она спросила Кесри, не хочет ли он стать денщиком нового лейтенанта, и, получив согласие, обещала замолвить за него словечко.

Кесри был ей признателен, но ему даже не пришло в голову, что лейтенанта и барышню связывают иные отношения, нежели обычное приятельство, существовавшее между субалтернами и детьми старших офицеров. И лишь когда в городке возникли слухи, он сообразил, что дело приняло неладный оборот. У Ми почти не было шансов получить руку девушки — Кесри, не раз ссужавший своего подопечного, прекрасно знал о его безденежье, препятствовавшем женитьбе. А у генеральской дочки была куча поклонников, являвших собою отличную партию. И когда речь зайдет о супружестве, родители, ясное дело, принудят ее сделать правильный выбор.

Если кто-нибудь сплетничал о лейтенанте и барышне, Кесри насмешливо фыркал — дескать, обычная дружба, ничего такого. Но поддерживать сию иллюзию становилось все труднее: уже было замечено, что на балах девушка отказывает даже майорам и полковникам, ибо почти на всякий танец ангажирована лейтенантом. Да вот еще стюард шепотом поделился с Кесри: давеча на званом обеде он, подавая суп, заметил, что Ми-саиб и генеральская дочка под столом держатся за руки.

Однажды Ми свалился в лихорадке, выпав из светской круговерти, а Кесри получил приказ на выходных явиться к генералу, дабы сопровождать его гостей на охоте, исполняя, как всегда, роль заряжающего дамских ружей. Компания собралась большая, дочь генерала постоянно была окружена гостями. И все же, улучив минутку наедине с Кесри, она забросала его вопросами: как там лейтенант, хорошо ли за ним смотрят? А потом сунула плотный розовый конверт и прошептала:

— Пожалуйста, передай ему.