Огня для мисс Уокер!

— Они так и блестели! — продолжил лысый. — Сверкали, что кровавая роса. А где вы видели обычного волка с драгоценными камнями в ушах?

— Нигде, — признал Ральф.

— То-то и оно, — важно кивнул мужик. — Вервольф то был. Но я к тому моменту протрезвел уже, да и возраст... И как-то не хотелось мне в темноте по лесу за вервольфом шарахаться. Ну я и...

— Сдриснул, — повторил Ральф емкую характеристику побега.

— Ага, — подтвердил лысый. — И сразу домой. И мисс Блювенгейз и пальцем не тронул! Вы скажите об этом хозяину обязательно. Так и передайте — не было, мол, Джона Конти рядом и близко.

— Ладно, свободен.

— И это, — мужик поднялся и, окончательно скомкав кепи, добавил: — Вы уж простите, что вам там досталось...

Ральф непроизвольно поднес руку к повязке, туго перебинтовывающей грудь, и поморщился.

— Это не там, — сказал он.

Лысый ушел, а Ральф, стараясь не потревожить свежих ран, осторожно поднялся с кресла и вышел из кабинета. Миссис Пампкин как всегда сидела за столом в приемной, и Ральфу сразу стало спокойнее на душе — хоть что-то в этом мире незыблемо.

— Чаю? — предложила она.

Ральф покачал головой и медленно направился в гостиную. Джон Конти напомнил ему об ожерелье, которое он вечером саморучно снял с мисс Уокер. Или правильнее теперь называть ее мисс Олдброк? Впрочем, скоро она станет миссис Рейнфорд, так что нет смысла углубляться в эти тонкости.

На столике в гостиной не было ничего. Что ж, разумно. Не стоит оставлять фамильные драгоценности без присмотра.

— Куда вы положили рубиновое ожерелье мисс Уокер? — спросил он, оборачиваясь к секретарше.

И по тому, как изменилось выражение ее лица, сразу понял — дела хуже некуда. Вервольфы, убийства, докладная записка о произошедшем, которую он составлял все утро — все это можно пережить. Но теперь он виновен еще и в том, что ожерелье его невесты пропало! Фамильная драгоценность бабушки, которая, возможно, уже при смерти...

— Вчера здесь была мисс Блювенгейз, — вдруг заявила миссис Пампкин. — Доктор Филипс тоже ее видел. Вы ушли и оставили дверь открытой. Мой фарфор был разбит, ковер пришлось сразу же отчистить — и то, если присмотреться, можно заметить пятно. Ведь я не экономлю на чае!

— Мне очень жаль, — хмуро сказал Ральф. — Я возмещу.

— Не надо, — покачала головой миссис Пампкин. — Все, чего я прошу...

— Все что угодно.

— Соблюдайте предписания доктора! — строго приказала она. — Мистер Филипс что сказал? Постельный режим! Не беспокоить раны! А вы на ногах с самого утра и даже не прилегли! Как можно?

— Вот найду ожерелье — и сразу спать, — пообещал Ральф. — Мне неловко вас просить, но не поможете ли вы мне с пальто?

Миссис Пампкин укоризненно посмотрела на него, но после, вздохнув, прошла в холл, сняла пальто с вешалки и помогла Ральфу вдеть рукава. Из-за любого резкого движения раны грозились снова закровить, а это сейчас было бы некстати.

— Вы уж там разберитесь с ней, — сердито сказала миссис Пампкин. — Бетти, конечно, и так попала в переплет, и мне ее жаль... Но не очень сильно.

***

Мистер Керридж, дознаватель из Лондона, опустился в предложенное кресло и посмотрел на даму, лежащую в постели, с искренним сочувствием. Миссис Олдброк была уже в годах, но держалась с королевским достоинством, не смотря на свое плачевное состояние и ужасную ситуацию в целом.

— Мне жаль беспокоить вас, — сказал он. — Однако, сами понимаете, произошло убийство.

Ее внучка, очаровательная молодая девушка с огненно-рыжей кудрявой копной, присела рядом с бабушкой и взяла ее ладонь в свою ручку. Они вроде как были совсем не похожи, однако внимательный взгляд полицейского отметил одинаково вылепленные скулы, уверенные подбородки и высокие лбы. Словно две стороны монеты. Цветущая молодость и угасание. Жизнь и приближение смерти.

Собравшись, мистер Керридж вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок. В последнее время он все чаще думал о смерти. Хорошо, если рядом семья, внуки, а если отдать всю жизнь службе, как он, то на выходе только и остается, что жалеть об упущенных возможностях. И ведь была одна девушка, пусть и не такая красивая, как мисс Олдброк...

— Могло произойти два убийства, — произнесла та, прерывая бег его печальных мыслей. — На нас с бабушкой напали. Сюда, в поместье, пришла целая толпа горожан. С вилами, с факелами, они хотели нас убить!

— За что? — поинтересовался дознаватель, подняв взгляд от докладной записки инспектора Рейнфорда, который составил ее по всем правилам, однако явно о чем-то умолчал.

— За то, что мы вервольфы, — произнесла старуха. И издала хриплый смешок.

Рыжая мисс никак не прокомментировала это заявление.

— Я слышал, что в провинции все еще живучи суеверия, — поразился мистер Керридж, — но чтобы настолько... И почему же они так решили?

— Недавно неподалеку от поместья погибла девушка, — хмуро сообщила мисс. — Ее загрыз волк. Фамильный герб Олдброков — волчья голова. К тому же Максимилиан Олдброк, мой отец, тоже погиб из-за зверя.

— Соболезную, — произнес он, отметив, что последняя фраза далась ей непросто. — Давно это было?

— Еще до моего рождения.