Океан славы и бесславия. Загадочное убийство XVI века и эпоха Великих географических открытий

Как свидетельствует инсценировка входа, так очаровавшая Дамиана, Лютер во всех отношениях являлся мастером драмы. В проповеди предыдущего дня он направил внимание слушателей, аппетит которых был возбужден после месяца Великого поста, к Евангелию от Иоанна – к тем отрывкам, где рассказывается о чуде с хлебами и рыбами, когда Христос накормил скудной едой великое множество людей. Лютер утверждал, что Иисус совершил чудо с хлебами и рыбами, чтобы дать понять иудеям, собравшимся на берегу Галилейского моря, что они должны стремиться не к физической пище, а исключительно к пище духовной, что он сам есть хлеб жизни и что только вкушая его, можно обрести спасение. Лютер заявил, что это не то же самое, что сказать: виттенбергское пиво утоляет жажду и анненбергское пиво – тоже; нет, истина в том, что только виттенбергское пиво способно утолить жажду. Он высмеивал сторонников римской церкви, которые проповедовали, пели, завывали в своих церквях, но при этом делали вид, что к спасению могут привести другие вещи – строительство часовен, паломничество, молитвы святым. Это, провозглашал он, сравнимо с осоловелым лепечущим пьяным, который в своем оцепенении не понимает, что говорит. Конечно, к остальным частям Библии с ее конкретными высказываниями о различных аспектах человеческой жизни тоже нужно иногда обращаться; но эти части, по словам Лютера, подобны петрушке, которой посыпают нарезанное жареное мясо: основой христианской жизни является именно жареное мясо, а латук и петрушка служат лишь гарниром к нему[126]

.

Лютер продолжал играть на желудочных соках окружающих людей и на следующий день, когда этот великий человек удостоил Дамиана аудиенции в собственном доме. За столом Лютера в Черном монастыре (бывшей обители августинцев), который ему подарили отцы города, разыгрывались многочисленные сцены, в которых идеи Лютера воздействовали на гостя как через постановку, так и посредством слов. И хотя в последующие годы в памяти Дамиана иногда смутно всплывали другие детали, он отчетливо помнил, что они ели яблоки и лесные орехи и что к столу их принесла сама жена Лютера, бывшая монахиня Катарина фон Бора. Дом представлял собой образец семейного счастья: в него входили через дверь, которую Лютер подарил жене на день рождения, в саду сажали дыни и тыквы, а Катарина задавала тон в домашнем хозяйстве, заботясь об урожае шелковицы. Не было ничего случайного в том, что Дамиану предлагали исключительно скудную пищу, которую можно было найти в начале апреля в центре немецких земель – только местные свежие продукты, не требующие специй.