Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности

Один из важнейших аспектов привлекательности социальных мифов состоит в том, что мифы делают запутанную и сложную картину мира предельно ясной, «миф убеждает общество в необходимости истребить зло ради торжества добра» (там же). Вряд ли у кого-нибудь этот тезис сам по себе может вызвать возражения. К тому же, что или кто есть зло, называется во всеуслышание. «Могущество мифа заключается не столько в его вымышленных элементах… сколько в его огромной, даже чрезмерной рациональности… Всякое событие миф объясняет совершенно определенным намерением неких сил, намерением тем более порочным, что оно хранится в тайне» (Леруа, 2001, с. 421–422). Причина установлена, виновник указан, ату его! Миф рационализирует коллективные фобии, сложные и многогранные явления он сводит к упрощенным причинно-следственным связям.

Но, как это уже было замечено на трудном опыте ошибок поколения революционеров и реформаторов в нашей стране — «…чаще всего приводит людей к беде слишком простая логика» (В. Тендряков. «Шестьдесят свечей»).

Ведьма как представитель дьявольского антимира

Самый кровавый бой — бой призраков.

Станислав Ежи Лец

Образ ведьмы-еретички складывался в течение XV — первой половины XVI века, по мере оформления идеи еретического колдовства и переосмысления в духе Нового времени традиционной народной культуры.

Традиционной народной культуре всегда было присуще двойственное отношение к людям, которые имеют дело с потусторонними силами и обладают сверхъестественными возможностями — к колдунам, знахарям, магам, шаманам, чародеям, ведьмам… Не важно, как именно их называли у различных народов в различные исторические эпохи. Сфера деятельности этих людей всегда была опутана домыслами и тайнами. Официальное признание их и место, занимаемое ими в обществе, менялись со временем. В наиболее архаичных традиционных обществах в них видели посредников между мирами профанного и сакрального, их обязанностью было гармонизировать отношения между этими сферами и обеспечить нормальное течение жизни. В силу этого маги были духовным, культовым, религиозным центром общества. Позже их положение становилось все более маргинальным, стена предрассудков и домыслов отделяла их от «благопристойного» общества. Тем не менее к этим людям всегда обращались за помощью, хотя их и побаивались и недолюбливали (Гуревич, 1990, с. 279–307; Шервуд, 1996, с. 36–39).

Благодаря богословской казуистике старинные представления о домашних дьяволах и духах, которые могут и вредить, и помогать своим хозяевам, постепенно превращаются в заговор темных сил против всего человечества. Идея глобального управляемого дьяволом заговора культивируется и набирает силу. В свете этой идеи выкристаллизовывается и обрастает подробностями концепция связи дьявола и ведьмы; разрабатывается учение о признаках, по которым угадывается присутствие дьявола, ведьминские знаки, клейма, метки; подробно «исследуются» левитация и ликантропия. Предметом научных споров становятся нюансы сексуального контакта людей с суккубами и инкубами; происхождение и плодовитость дьявольского семени; способы обретения демонами человеческого тела путем сгущения (конденсации) воздуха или путем оживления мертвых. (Роббинс, 1996, с. 183–188, 405–413, 438–439).

Договор с дьяволом. Отречение от христианской веры и попрание креста. Иллюстрация из энциклопедии Гваццо «Справочник о ведьмах» (начало XVII века) (перепечатка из: Роббинс,

1996; далее — Гваццо)

Демонологические изыскания богословов переходят со страниц ученых трактатов в памфлеты и проповеди, проникают во все сословия, внедряясь в сознание людей. Суккубы, инкубы, ведьмы и их сподручные бесы — все это становится частью повседневной картины мира людей позднего средневековья. Во всем происходящем усматриваются козни ведьм. Порча становится универсальным объяснением всех бед, включая неурожаи и войны, болезни и смерти, прокисшее вино и опрокинувшуюся телегу. Обвинение в колдовстве превращается в безотказное оружие против несговорчивого соседа и всякого, кто чем-то не симпатичен.

Договор с дьяволом. Стирание со лба ведьмы священного елея. Гваццо

Во время разгара репрессий преследовались вовсе не те, кто был сведущ в приемах магии и колдовал. Жертвой мог стать любой: старуха и молодая девушка, мужчина и женщина, богатый и бедный, бургомистр и бродяга… Знахарки, ворожейки, повитухи, то есть женщины, владеющие некими эзотерическими знаниями и магическими практиками, составляют ничтожную часть обвиняемых (Шверхофф, 1996, с. 321). Они могли оказаться на костре, но так же как и любые другие жители данной местности. Вероятность резко возрастала, если только об их занятиях было широко известно всей округе.

Преследования ведовства как одной из самых страшных ересей имеют лишь косвенное отношение к колдовству, эзотерическим знаниям и культам.

Ведьмы заново крестятся во имя дьявола. Гваццо