Охота в атомном аду

– Когда я услышала лязг гусениц, а потом и стрельбу в доме, я решила, что это за мной!

– Поздравляю, не угадала! Стало быть, ты с чего-то решила, что эти твои, вооружённые лёгким стрелковым оружием, опричники оказались способны захватить танк или бронетранспортёр?! На это твоей фантазии хватило?! А ведь куда логичнее было предположить, что на чём-то гусеничном сюда могли заявиться представители одной из воюющих сторон, встречаться с которыми тебе-то точно нет никакого резона. Это твоё счастье, что я смог тебя опознать. А то сейчас всех лишних, как правило, банально пристреливают… Ну, и где теперь искать твоих бодигардов, на том свете или ещё на этом?

– В любом случае, они должны ждать меня в Энсхейме ещё сутки, до сегодняшнего вечера! – выпалила моя собеседница. По голосу чувствовалось, что она уже ни в чём не уверена и, наверное, вот-вот заревёт…

– Я так думаю, что теперь они уже ничего и никому не должны. Тем более до вечера столько всего может измениться, если уже не изменилось… Ты не задумывалась, что если там, в Саарбрюкене, со вчерашнего вечера что-то продолжает гореть и взрываться – может, в городе и в аэропорту всё это время идёт бой? Конечно, канонады вроде бы не слышно, но мало ли? Танки прорвались, какой-нибудь десант спустился или просто диверсанты жару дают? А при всём при этом твои люди давно убиты, а аэропорт со всем движимым и недвижимым имуществом или сгорел или превращён в руины?

– Я всё-таки надеюсь на лучшее…

– Какой безмерный оптимизм, мля! Так… Ладно. Будем считать, что тебе повезло, поскольку нам тут ещё нужно дождаться одну персону…

– Прямо тут, на этой заброшенной ферме?

– Да, прямо тут.

– Зачем? И в чём тут, собственно, везение?

– Затем, чтобы убить. Или, выражаясь языком казённых документов, «ликвидировать». Так же, как мы уже ликвидировали твоих недавних обидчиков. А потом нам надо будет убираться отсюда, и этот вертолёт нам очень пригодится. И, так уж и быть, до Энсхейма мы тебя подбросим, тут вроде недалеко. А дальше, уж извини, – сама. Это всё, что я могу для тебя сделать. Устраивает такой вариант?

– Как будто у меня есть выбор…

– Правильный ответ. Значит, так. Сейчас я тебя развяжу, и мы пойдём в дом. Там ты посидишь в какой-нибудь из свободных комнат и подождёшь развязки. Ждать, будем надеяться, придётся недолго – до полудня этот вопрос должен решиться. Да, сразу предупреждаю, не надо пытаться бежать и делать иные фатальные глупости. Задёргаешься – просто пристрелю, и всё. Это понятно?

– Да.

– Замечательно. Только имей в виду – твои вчерашние знакомые сейчас валяются по всему дому. Причём в дохлом и очень непрезентабельном виде. Так что падать в обморок не стоит, а если хочешь блевать – лучше блюй сейчас. Кстати, а это мысль… Сходить по большой или малой нужде желание есть?

Она отрицательно замотала головой. Странно, пролежав целую ночь в связанном состоянии – и не хотеть писать и какать? Хотя, если тут всё на нервах, и к тому же вчера она сунулась сюда на голодный желудок – всё может быть…

– Ну, моё дело предложить, – сказал я, разрезая штык-ножом вязки на её руках и ногах. – А то я, честно говоря, даже не знаю, где у них тут туалет…

Освобождённая Клава с трудом разогнулась и, упёршись затёкшими руками в крыльцо, поднялась на ноги. Было видно, что за время нашего разговора она прилично замёрзла в своём тонком костюмчике.

– Вперёд, Ла-Тремуевна, – подтолкнул я её в спину стволом «АК-47». – Шаг вправо, шаг влево – и я стреляю…

И в этот момент подумалось – а вдруг она действительно побежит, и я стрельну? С одной стороны – шикарный шанс рассчитаться за тот выстрел в спину. А с другой – а вдруг она не имела к этому эпизоду никакого отношения и вся месть, как говорят, «мимо кассы»? Тогда получится – убил просто так, а это не предмет для гордости. Хотя для меня здесь стрельба по живым мишеням превращалась в нечто обыденное…

Былую прыть этой Тремуевны я ещё не успел забыть, но сейчас никаких попыток к бегству она предпринимать даже не пыталась. Похоже, была в абсолютно подавленном состоянии. В принципе, окажись я на её месте – тоже «поплыл» бы.

Когда мы вошли в полутёмный дом, она мелко затряслась от вида неряшливо сваленных рядом со входом трупов. А когда, уже поднимаясь на второй этаж, нам пришлось перешагивать через тело той девчонки в красной блузочке, она и вовсе начала всхлипывать. При этом никаких вопросов относительно их вида, количества и прочего задано не было, но я подозревал, что при виде валявшихся в коридоре второго этажа жмуров этот слабый женский организм таки может лишиться чувств – и возись потом с ней, снова таскай на своём горбу, отливай водой, приводи в чувство…