Охота в атомном аду

Поскольку к РПД у нас, как я помнил, оставалась одна коробка патронов, выбор был очевиден, и я схватил припасённый прежними хозяевами MG.42. Клава (понятливая, надо же!) нагнулась и протянула мне зелёную прямоугольную коробку с лентой для него. Я вставил ленту в казённик и взвёл оружие, на всякий случай разложив пулемётные сошки. Потом, держа пулемёт на коленях (мне уже неоднократно приходилось стрелять из разных пулемётов, но этот «сорок второй» показался мне невероятно тяжелым – верные десять кило), я сел рядом с открытой дверью, подтащив туда же патронную коробку. Залетавший снаружи ветер бодрил прямо-таки до озноба. Ждём-с…

Наш аппарат молотил винтами воздух, несясь по прямой, иногда с небольшим креном в стороны. Кажется, мы несколько снизились, поскольку осенний лес теперь замелькал куда ближе, практически под самым брюхом вертолёта. Это могло означать, что пилот «Белла» пытается оторваться от нас, используя любые складки местности. Для послеафганских вертолётчиков это, по идее, аксиома, а вот для начала 1960-х – не думаю… Хотя чего это я? Она же из будущего, эта зараза, пилотирующая преследуемый аппарат. А чему их там после нас будут учить – вопрос отдельный…

«Сикорский» вдруг пошёл резко вправо, да так, что сидевшая в хвосте позади меня Клава, издав короткий невнятный вопль, болтая ногами, резко завалилась задницей в промежуток между двух сидений (мелькнула возмущённо-непонимающая гримаса на её лице и грязные подошвы туфель), а я, держа в руках ставший совершенно неподъёмным пулемёт, изо всех сил уперся подошвами сапог в металлический пол кабины, а плечом в борт, дабы невзначай не вывалиться наружу. Тяжёлый «калашников», висевший у меня за спиной, стволом вниз, этому не способствовал.

Это Рэмбо в вертолётных сценах одноимённого кино было хорошо, но там явно была страховка, да и пулемёт в его руках наверняка был лёгонькой стеклопластиковой имитацией. А у нас тут сейчас всё всерьёз, и, в натуре, не так-то просто стрелять из летящего вертолёта с рук…

Н-да, гонка получилась та ещё, практически в стиле старого кино «К сокровищам авиакатастрофы». Тяжело дыша и влипнув спиной в жёсткий борт салона, я видел постоянно возникающие буквально в нескольких метрах от шасси нашего вертолёта тёмные ветви каких-то деревьев.

– Сейчас он будет справа! – заорала из пилотской кабины напарница. Очень кстати предупредила. Ещё бы на ногах устоять…

Я с трудом отлепился от сиденья и присел на колено, держа пулемёт наперевес. Глаза мои по-прежнему слезились, а пол подо мной мелко трясся, ходя ходуном. Вот как, блин, вести прицельный огонь при этаком «паркинсоновом» эффекте?

И наконец я увидел в дверном проёме хорошо заметный на фоне стремительно уходящего назад серого пейзажа красно-оранжевый вертолёт, который держался несколько впереди и ниже нас. Его пилотесса более даже не пыталась отстреливаться (собственно, наверное, ей было и нечем) и пыталась обдурить смерть, полностью сосредоточившись на управлении машиной. Но, коли уж мы её всё-таки нагнали, шансы уйти у неё были исчезающе малы. Разумеется, только если она не вздумает крутить что-нибудь в духе фигур высшего пилотажа. Я представил, что может быть со мной при столь резких эволюциях нашего вертолёта, и мне стало совсем нехорошо (и это притом, что сопутствующая полётам на малой высоте противная тошнота накатила уже давно, практически сразу же после взлёта).

Я не без труда поднял пулемёт (левой рукой за сошки, правой за рукоятку) и с места в карьер надавил на спуск, ударив длинными. Боекомплект это позволял, лишь бы ленту не перекосило, а машинка не перегрелась и не заклинила. В глазах буквально двоилось – трясся наш вертолёт и трясся MG.42 в моих руках, больно ударяя прикладом в плечо, болтался в прицельной планке, как кусок говна в унитазно-очистительном водовороте, обстреливаемый «Белл», так что, как я понимал, меткость моего огня была ну очень относительная – насчёт быстрого превращения мишени в дуршлаг я, кажется, погорячился. Только лента пугающе быстро ползла из коробки, лишний раз напоминая о том, что раз начав стрелять, надо не забыть остановиться (поскольку у нас тут отнюдь не «волшебный мир компьютерной игры», где боекомплект может быть абсолютно безразмерен), да горячие гильзы отлетали на пол, тут же выкатываясь наружу, за борт.

Похоже, анархиствующие покойники зарядили пулемётную ленту, чередуя обычные патроны с трассирующими, и это было очень мило с их стороны, поскольку позволяло мне, пусть и по минимуму, вносить поправки в прицеливание.

Сначала мои очереди уходили по большей части в стороны от цели, тем более что пилот «Белла» отчаянно маневрировал, но наконец количество всё-таки перешло в качество, и сквозь дрожь и муть окружающей «картинки» я наконец увидел, что таки попал противнику куда-то позади кабины, как раз туда, где у «Белла-47» располагается практически всё самое важное – двигатель и два больших каплевидных бака с запасом топлива.

Очередная трасса погасла в оранжевой вертушке, и от неё тут же что-то отлетело.