Охота в атомном аду

– Вижу! Не слепой! И где этот моржовый хрен?!

– Сейчас он сзади сверху, пока ещё довольно далеко!

Обрадовала, блин…

Спохватившись, я бросился в хвост вертолёта, где быстро выбравшаяся из противоестественного положения «жопа книзу, ноги кверху», Клава уже понимающе протягивала мне обеими руками новую патронную коробку к MG. Отметив про себя, что эта коробка вообще-то крайняя и, быстро заменив ленту, я поднял ещё толком не остывшее оружие, готовясь к стихийному «продолжению банкета».

В это время снова послышался звенящий рёв турбины (стрельбы почему-то не было), и мимо нас пронёсся небольшой прямокрылый, однако же реактивный самолёт с сине-бело-красными, явно английскими, кокардами. Под округлым колпаком кабины вертел головой пилот в белом шлеме и тёмном «наморднике» кислородной маски.

Не скажу, что у меня отлегло от сердца, но после точного выяснения облика и национальности нового противника стало как-то проще. Хотя бы потому, что был он, во-первых, не наш и, во-вторых, никакой не истребитель. Широко раскинутые крылья в сочетании с серо-красно-оранжевым окрасом позволили мне относительно безошибочно опознать этого супостата.

Судя по всему, вокруг нас, словно муха над кучей навоза, вился «Джет Провост» – английский учебный самолёт, весьма распространённый с середины 1950-х и вплоть до 1990-х как у самих англичан, так и у ВВС ряда недоразвитых стран. Ну и под крыльями «Джет Провоста» я рассмотрел два продолговатых предмета – явные пулемётные контейнеры. Ничего удивительного, этот не шибко мощный аппарат можно было гонять и в качестве очень лёгкого штурмовика. Правда, его боевая нагрузка в таком качестве была чисто символической…

Ну и чего он здесь потерял, да ещё и вооружённый? Трассу рядом с нами следовало понимать как приглашение садиться или следовать за собой? Тогда почему он не стрелял на втором заходе, а только рассматривал нас? Увидел, что перед ним гражданский S-58, да ещё и с явной бабой на месте пилота, и тут же засомневался? Вполне возможный вариант…

Интересно, случайно он на нас нарвался или эта только что погибшая стерва умудрилась как-то подстраховаться? Или следует понимать так, что этот «Провост» залетел сюда что-то разведать? Учитывая ситуацию с вдруг обрушившимся на здешнюю округу вселенским мором – тоже убедительный вариант. Если кто-нибудь из натовских вояк успел доложить по команде о том, что в Саарбрюкене все вдруг взяли да поумирали, ещё уцелевшее североатлантическое начальство просто обязано было выслать разведку – и наземную и воздушную.

Но почему тогда прилетело это недоразумение? Напрашивается вывод, что, раз как попало вооружили и отправили на разведку именно «Джет Провост», на котором не то что фотоаппаратуры, но и нормального прицела отродясь не было (хорошо, если у него рация работает) – значит, всё остальное уже кончилось, причём от слова «совсем»? Если всё обстояло именно так, тогда это печально…

– Чего смотрите, стреляйте, командир! – заорала напарница. Похоже, она не считала возможным даже попробовать как-то обдурить неприятельского пилота. По-моему, теоретически можно было попытаться связаться с лётчиком «Провоста» по рации и на хорошем оксфордском английском попытаться убедить его в том, что у нас тут гражданский вертолёт, на борту, в немереном количестве, женщины, старики, дети и бла-бла-бла… Только в подобном плане был один, но жирный минус – иди пойми, на какую именно частоту настроена рация в «Провосте»? Ручной настройкой это заморишься искать, тем более что у нас рация в пилотской кабине, а Кэтрин, даже при всех её сверхспособностях, вряд ли может одновременно пилотировать и возиться с передатчиком. Так что вместо нормальных шахмат более актуальным действительно представлялся не шибко интеллектуальный, но зато всегда эффективный «удар шахматной доской по голове партнёра».

Ладно, раз всё так, я слегка высунулся из двери и, решив пока что экономить патроны, выпустил короткую очередь вслед «Провосту». Похоже, мимо, и теперь он всё насчёт нас поймёт, если этот английский лётчик, конечно, не совсем дурак. Н-да, хоть самолёт у него и полное барахло, но всё-таки реактивное. И по этой причине уж слишком он быстрый для обычной человеческой реакции. Если ты не сидишь в башне ЗСУ-23–4 (которая «Шилка») или в кабине истребителя, для стрельбы по таким целям нужна постоянная практика, а откуда она у такого, как я?

– Снова заходит! Осторожно! – крикнула Кэтрин, явно взявшая на себя роль системы управления огнём.

После чего наш вертолёт сманеврировал с сильным левым креном. Клава в хвосте успела за что-то ухватиться, а меня резко шатнуло от двери к левому борту.

Как бы не выпасть за борт, на манер балласта из времён первых аэростатов и аэронавтов…

Вертолёт выровнялся, и я, стараясь устоять на ногах («АК-47» за спиной слегка помогал держать равновесие), метнулся обратно к двери. Высунулся и увидел, что спереди приближается нечто светлое, и, толком не понимая куда стреляю, надавил на спуск. Так сказать, ударил гаду прямо в лоб…