Охота в атомном аду

Хотя на любой войне снаряды не летят в одну сторону и горели не только вражеские танки, в том месте, где накануне стояла за кустами АСУ-57, по земле разлилось обширное пятно облизывавшего какие-то невообразимые металлические обломки бензинового пламени, а проехав немного дальше, я увидел и дымящуюся Су-100 с двумя дырами в левом борту рубки.

Объезжая замершие там и сям мёртвые вражеские машины, мы двинули прямиком к аэровокзалу, где возле раздавленного вместе с находящимися внутри покойниками практически в блин (по нему явно проехал танк, причём недавно) автобуса стояло несколько наших танков и наблюдалась какая-то движуха. Присмотревшись, я понял, что, кажется, туда сносили раненых и убитых.

И хотя мы и не сообщили по рации о том, что возвращаемся (вот же идиот, взялся людьми командовать, сдуру, как с дубу, хотя если считать, что я, типа, всего лишь шпион, получается не так уж и стыдно), никто при нашем появлении не запаниковал и не начал палить, как видно, военнослужащий народ всё-таки видел, как мы уезжали.

Знакомая гаубица М-30, с опущенным в положение для стрельбы прямой наводкой толстым стволом, стояла на прежнем месте и вроде даже не была особенно повреждена. Новыми деталями пейзажа были больше десятка крупных воронок, истыкавших землю вокруг орудия, изобилие стреляных гильз и опустошённых снарядных ящиков. Возле гаубицы дежурило четверо артиллеристов в касках, но вот сержанта Арошанова я среди них почему-то не увидел. Метрах в пятидесяти позади орудия догорали остовы двух грузовиков – по-моему, «ГАЗ-63» и «ЗИС-151». И кругом, насколько хватало глаз, валялись разбросанные взрывами части тел и фрагменты цивильной одежды – американские снаряды перепахали и порвали на куски изрядное количество трупов гражданских, которые никто не успел (да, честно говоря, и не собирался) убрать. Выглядело всё это отвратительно…

Раненых сносили (легкораненые шли сами) к тентованному грузовику «ЗИЛ-157», где суетились несколько солдат и сержантов с красными крестами на брезентовых сумках – явные санинструкторы. А вот никакой более продвинутой медицины здесь не было, и отправка в медсанбат никому явно не светила. То есть перевязать-то перевяжут, а вот что дальше – вопрос. Да и где они теперь вообще, в этой ситуации полного днища, все эти госпиталя и медсанбаты?

Правее, ближе к входу в здание аэропорта (как можно было понять, кроме осколков и пуль, в него угодила и пара-тройка снарядов не особо большого калибра, от чего стёкла в здании вылетели напрочь, представляю, что теперь там внутри, после того, как трупы перемешало с битым стеклом), развернулись по фронту заляпанные свежей грязью Т-62 и два Т-54.

Крайняя справа «пятьдесятчетвёрка» выглядела так, словно её «пожевали и выплюнули» – левая надгусеничная полка, со всеми размещёнными на ней ящиками, отсутствовала напрочь, с лобового листа было сорвано всё, включая буксирные крюки и фары, на его броне темнели две вмятины, а на левой «скуле» башни тянулась довольно глубокая борозда, явно от подкалиберной болванки (но сквозных дырок тем не менее не было!). И этот порядком измочаленный танк всё-таки был жив – в момент нашего появления шестеро возившихся возле этой машины с кувалдометром и выколоткой танкистов как раз вгоняли последний «палец» в его, судя по всему, только что соединённую левую гусеницу, помогая себе простыми словами и энергичной жестикуляцией.

Возле Т-62 стояли несколько человек в шинелях, ватных бушлатах и комбезах. К ним напарница и направила наш «ГАЗ-69».

Когда мы подъехали, навстречу сразу же двинулись двое – танкист весь в чёрном, со смутно знакомой рожей и какой-то невысокий тип в пехотной шинели с погонами младшего лейтенанта.

Танкистом, как легко догадаться, был лейтенант Васищев (всё лицо в разводах размытой потом копоти, правый рукав куртки разорван, три пальца на левой руке неряшливо перевязаны грязноватым бинтом), а вот второго я здесь раньше не видел. Собственно, он был черноус, рябоват и немолод, а значит, судя по всему, как часто бывало в нашей армии, был просто занимающим офицерскую должность сержантом или старшиной, из числа сверхсрочников. Каптенармус какой-нибудь…

– Здравствуйте, товарищ капитан! – приветствовал меня Васищев.

– Младший лейтенант Кийко! – явно на всякий случай представился немолодой, приложив руку к козырьку изрядно перепачканной землёй офицерской фуражки и разглядывая меня с некоторым сомнением во взгляде. Но ещё большее сомнение у него явно вызывала персона, которая сидела у меня за водителя – это было ясно и без всяких слов.

– Здравия желаю, товарищи офицеры! – козырнул я в ответ и тут же взял быка за рога. – Отбились? Каковы потери и как обстановка?