Охота в атомном аду

Оказалось, что в целом ничего хорошего, но всё-таки лучше, чем можно было ожидать. С учётом тех, кто погиб в городе под моим командованием, в наличии осталось шестьдесят девять относительно активных штыков из ста восемнадцати, не считая танкистов. «Относительно», поскольку раненых и контуженых из этого числа набиралось двадцать пять человек. Из них восемь – тяжело и очень тяжело, а значит, учитывая общую ситуацию, без малейших шансов на выживание, до какой-нибудь полевой хирургии их точно было не довезти… Ну а технические потери – сгорели один Т-54, Т-34–85, одна Су-100 и три АСУ-57 из имевшихся пяти. Плюс два «ГАЗ-69» и четыре грузовика. И приличный расход боеприпасов всех видов и калибров.

Противник, похоже, оставил на поле боя всё, что у него было. При беглом осмотре панорамы недавнего боя я насчитал восемь подбитых и горящих «Паттонов» и столько же «Бульдогов». Остальное были М50, «Онтос» и LVTP5.

На вопрос, что тут вообще было и как всё протекало, Васищев ответил, что никакой предварительной артподготовки со стороны американцев не было, а к атаке, благодаря нашему своевременному сообщению по радио, здесь были готовы. В общем, шедшие колонной и до последнего не желавшие разворачиваться в боевой порядок (мин они боялись, что ли?) американские танки не подпустили близко, встретив их огнём РПГ, безоткаток, 57-мм пушек АСУ-57 и стрелявшей прямой наводкой гаубицы, огонь которой, похоже, стал полной неожиданностью для врага. Довершила всё точная стрельба Т-62 и контратака всеми наличными танками и САУ. Куда большей проблемой оказались около сотни американских морских пехотинцев, которые несколькими мелкими группами просочились на лётное поле с разных сторон. До аэровокзала дошло меньше половины, но они всё-таки почти сумели захватить вышку управления полётами. Пришлось выдвинуть туда Т-54 и Су-100, которые и решили исход боя, без затей расстреляв вышку прямой наводкой. Большая часть не имевших противотанковых средств вражеских солдат полегла на месте, а убежать смогли только несколько человек. Критически посмотрев в сторону ярко горящей вышки управления полётами, я понял, что танкисты, похоже, несколько перестарались. Хотя, с другой стороны, а зачем она теперь кому-то нужна?

Естественно, нашим в этом бою за вышку тоже прилично досталось. Если верить тому, что болтал Васищев, больше всего потерь было именно в этом эпизоде. На кой хрен они вообще пластались за неё, практически врукопашную, и стоило ли оно того – лучше помолчу…

– А где лейтенант Король? – спросил я.

Выяснилось (и вот это оказалось хуже всего), что Король лично возглавлял эту дурацкую контратаку на вышку и был во время неё ранен двумя пулями в грудь, а сейчас лежал без сознания. Таким образом, за старшего остался принявший командование Васищев, который явно знал много меньше своего выбывшего из строя коллеги и вдобавок, судя по диковато-отстранённому взгляду, ещё толком не отошёл от только что закончившегося боя…

– Так, – сказал я на это. – Раз такие пироги, слушайте меня, товарищи офицеры.

Васищев и Кийко тут же начали буквально поедать меня глазами, внимая каждому слову. Для них я в тот момент был единственным доступным начальством, то есть практически политбожеством – Генштабом и Политбюро ЦК, помноженным на радиостанцию «Маяк» и газету «Правда» в одном лице.

– Первый вопрос: вы после боя наблюдателей по периметру выставили? А то вдруг опять сунутся?

– Выставили, – последовал чёткий ответ.

Обернувшись к стоявшей позади меня напарнице я уточнил:

– Они точно не сунутся?

– Нет, противник на большой скорости, явно используя оставшийся у него колёсный транспорт, уходит в сторону Франции, обходя город стороной…

Оба офицера посмотрели на неё с прежним сомнением, но всё-таки ничего не сказали. Мало ли кто это такая? А мне почему-то пришла в голову дурацкая мысль – а ведь эта, с позволения сказать, боевая машина была здесь единственной живой бабой в радиусе нескольких десятков километров, если не больше…

– Замечательно, – продолжил я, обращаясь к ней. – Раз так – срочно проверь, что там с интересовавшими нас самолётами!

Получив вполне конкретный приказ, Кэтрин ушла. А точнее, спокойно вернулась в «газик», завела мотор и уехала, обогнув здание аэропорта.

– В общем, так, товарищи офицеры, – продолжил я, дождавшись, когда её машина скроется за аэровокзалом (а точнее, тем, что от него ещё осталось). – Боевую задачу мы с вами, сообща, выполнили. А теперь остаётся лишь вот что. Поскольку я точно знаю, что командир противника успел сообщить своему вышестоящему начальству о том, что атака на аэропорт сорвалась, у меня есть все основания предполагать, что в течение нескольких часов они могут нанести по этому месту тактический ядерный удар…

– А откуда это известно? – удивился Васищев с таким видом, словно вчера родился. Я чуть не брякнул «от верблюда», но вовремя спохватился – как-никак, мы не в уютной подворотне, а на дворе не 1990-е…