Охота в атомном аду

– А какие именно парашюты, товарищ капитан? – одновременно выдали два или три человека. Тут уж у них явно проснулся профессиональный интерес.

– Американские…

– Типа Т-10, – уточнила очень кстати возникшая за моей спиной напарница. – Если вам это название хоть о чём-то говорит. Они, в принципе, аналогичны советским, но есть один нюанс – запасных парашютов нет…

– Ну, то есть вы поняли принцип? – продолжил я, смутно припоминая, что эти самые Т-10 действительно более-менее аналогичны применявшимся в наших ВДВ образцам, а на вооружении в Штатах они были с 1950-х и до конца 1990-х годов, если не дольше. – А если что-то непонятно, товарищ лейтенант вам чуть позже всё покажет и растолкует. Ещё вопросы есть?

Кажется, насчёт парашютов бойцы более-менее уяснили. И по их физиономиям было видно – каждый из них уже что-то явно для себя прикидывает. Но вопросов никто пока не задал…

– И вот ещё что, – продолжил я. – Имейте в виду, что какими-то письменными приказами в виде бумажек с казённой печатью, я вас снабдить не могу. Поскольку сам знаю только день, часы и частоты для связи. Вы можете спокойно ссылаться на Главное разведуправление Советской армии или персонально на меня, но я не думаю, что вам это сильно поможет. Вам в подобном деле вряд ли посодействует даже документ, подписанный лично Генеральным секретарём ЦК КПСС товарищем Хрущёвым или министром обороны СССР маршалом Малиновским. В общем, вам всем предстоит очень трудная, можно сказать, почти невыполнимая задача, и действовать вы будете по обстановке, исключительно на свой страх и риск. Так что, если всё-таки есть желающие отказаться – выйти из строя. Предлагаю крайний раз!

Сказав это, я, вдруг, как-то рывком, вспомнил, что тогда «Генеральный секретарь» официально вроде бы назывался «Первым секретарём ЦК КПСС», кукурузный Никита Сергеевич таким вот странноватым образом, в очередной раз пытался отбрехнуться от «тяжёлого наследия сталинской диктатуры», но это ему всё равно ни фига не помогло, и должность Генсека восстановил наш дорогой Леонид Ильич. Вот тебе и тот самый, глупый, могущий стать фатальным прокол, гражданин шпион-самоучка. Или бойцам такие детали по фигу? Я поглядел на лица стоявших передо мной солдатиков. Минута, другая. Нет, никаких вопросов и никто из строя так и не вышел. Значило ли это, что «пронесло», и я всё-таки был убедителен? Скорее всего – да. Хотя бы потому, что ни один из них до сих пор не начал истерить, митинговать и размахивать оружием…

– Но ведь это же могут счесть дезертирством?! – тихо и как-то неуверенно ляпнул тощий боец на правом фланге. На него сразу же зашикали. Дескать, Ванька, ты чего, побойся бога, заткнись…

– Какое, на хрен, дезертирство, товарищ боец? – искренне удивился я. – Мы бы всё оформили, да времени нет, а бумага, вот незадача, слишком хорошо горит. Официально вы все поступаете в моё распоряжение, и сразу предупреждаю – о цели предстоящего полёта даже здесь никому не трепаться! А то, ей-богу, пристрелю в соответствии с законами военного времени! Для всех вы просто летите выполнять некое важное специальное задание – и всё. Куда именно – сами не знаете. О том, чтобы вас снабдили боеприпасами и продовольствием, я договорюсь. Рации, если, конечно, найдутся желающие тащить их на себе, как я уже сказал, ищите сами. Они должны быть в подбитой и брошенной вражеской технике. А вообще, имейте в виду, что хотя война всё ещё идёт, никаких штабов, судя по всему, больше нет и глобальных боевых задач никто никому, при всём желании, не поставит. С кем ещё придётся воевать в этой ФРГ и надо ли это кому-то вообще – тоже не знаю. Но, во всяком случае, команды идти дальше на Запад и форсировать Ла-Манш никто никому уже явно не отдаст. А вот на нашей Родине сейчас творится чёрт-те что, особенно если верить тем лётчикам во главе с целым авиационным генералом, которые недавно улетели отсюда. Так что от любого из вас там пользы куда больше, чем здесь. Верно я говорю?

– Да, товарищ капитан… – почти одновременно выдохнуло несколько солдатских глоток. Ну явное большинство…

– А раз так – все эти гнилые разговоры о том, что вас могут «счесть дезертирами», приказываю отставить. Была бы моя воля – взял бы с собой вообще всех. Но – увы. И парашютов всего десять, и самолёт не резиновый. Считайте, что время, в моём лице, выбрало именно вас! В общем, даю вам ещё десять минут на размышление, и, если отказавшихся не будет, начинаем готовиться непосредственно к вылету! Вольно! Разойдись!

И пока они остались решать – сразу умереть или «лучше, конечно, помучиться», я вернулся к стоявшей возле «газика» напарнице.

– Командир, браво, вы абсолютно верно считаете связь наиважнейшим фактором в условиях ядерной войны. Но что это за дурацкая идея насчёт какой-то там радиосвязи в определённый день и час? – спросила она вполголоса так, чтобы, не дай бог, не услышали кучковавшиеся метрах в сорока от нас десантники.