Охота в атомном аду

– А ты возьми да и придумай что-то лучше, раз такая умная! Что им ещё можно было предложить – к примеру, заняться организацией медицинской помощи и складированием уцелевших медикаментов, ценность которых в этих условиях тоже запредельна? Так это как раз абсолютно бессмысленно – количество нуждающихся в медпомощи сейчас такое, что не хватит ни врачей, ни коек, ни лекарств… Рассуди здраво – им же сейчас нужна хоть какая-то цель, пусть и предельно иллюзорная. Так или иначе, теперь им всем будет чем заняться. Начнут искать рации, лампы, питание и как-то обустраивать свой быт. Глядишь, при этом ещё и спасут от смерти кого-нибудь, если, конечно, их самих к тому времени до смерти не ушибут. А будут настраивать рации – могут случайно поймать в эфире какие-нибудь вполне реальные сообщения от штабов гражданской обороны, правительства или армейского командования, если кто-то из них, конечно, вообще уцелел. Услышат, ответят, и, глядишь, жизнь начнёт налаживаться и обретать какие-то контуры. Примерно как в четвёртой части «терминаторского» цикла, той, которая «Да придёт спаситель» – все сидят в полном раззоре и говнище, но всё-таки иногда слушают по радио междоусобные разговорчики Джона Коннора, и от этого людям становится как-то легче – по крайней мере, они точно знают, что не одни, жив кто-то ещё, и всеми ими руководит некто, которого никто не видел, но тем не менее знающий «как надо». Или, скажешь, плохая идея? Ведь оставшись здесь они все тупо полягут, причём ни за грош…

Говоря всё это, я вполне понимал, что пример с Коннором не совсем удачный и где-то даже говённый. Да и откуда про него могут знать в далёком будущем? Но ничего более красивого в моих, слегка взбаламученных коньячком мозгах, увы, не всплыло. Хотя напарнице подобное, похоже, было вообще по фигу…

– А вам не приходит в голову, – спросила она, с несколько ехидной интонацией, – что вы тем самым создаёте на пустом месте не просто миф, а нечто большее? Ведь люди будут упорно слушать эфир на названных вами волнах, в надежде услышать хоть что-то полезное, но при этом не зная, что там ничего нет и не будет, поскольку этот день, час и частота придуманы на бегу непонятно кем, а точнее, вами, в состоянии некоторого опьянения и с целью спасти от смерти десяток солдат. По-моему, на этой почве, со временем, может запросто возникнуть даже некая религия…

Я подумал – а ведь и верно! Разнесут эти бойцы информацию по городам и весям – и начнётся чёрт знает что. Сначала 12-го числа каждого месяца, с 12.00 до 13.00 и с 00.00 до 01.00 часов, они будут ждать, приникая к приёмникам, на коротких волнах, в диапазоне 3,5 мегагерц или на длинных волнах в диапазоне 136 килогерц – сперва приказов и информации, а потом, чего доброго, дойдёт до некоего «откровения» или «божьего слова». А там особо горячие головы примутся искать и сам этот хренов Святой Грааль – «секретный командный центр», «чудо-передатчик», «бога из машины» (да обзовите его как угодно!), который должен научить их «правильно жить». Остаётся лишь уповать на то, что откуда-нибудь некстати не выскочит шустрый поп, немного знакомый с радиоделом, который вполне может воспользоваться ситуацией и повернуть всё это на рельсы привычного мракобесия. Н-да, не всё я учёл, та ещё заруба зарубится, с высокой степенью вероятности… Но вслух я этих сомнений, разумеется, высказывать не стал…

– Да и хрен бы с ним! – браво ответил я на это. – Секта или религия? Ну и пусть! Ведь надо же им будет хоть во что-то верить…

– Ну-ну. А, кстати, почему именно СССР?

– А тебе не всё равно, как и с какой «точки» возвращаться?

– Да, вы правы. Поскольку самый ближний от нас Каффштайн, как и прочие предместья Берлина, сейчас явно превращён в радиоактивные руины, остальные три варианта, в принципе, равноудалены. До портала в Убархе, между Бенгази и Ауджилой, в Ливии или в оазисе Дайерлем, между иранскими Буширом и Набеидом лететь примерно столько же…

Разумеется, в эти пустыни мне не хотелось, тем более что воспоминания о только что упомянутом Дайрлеме у меня остались не самые приятные…

– Ты это, давай, не умничай! – резюмировал я всё уже сказанное. – Значит, решено – уходишь из СССР, через тот, как у вас там выражаются, «спасательный портал», что находится неподалёку от какой-то там заброшенной церкви в пяти километрах от села Змеищево, между Грачёвкой и Бузулуком на территории СССР. Я всё верно вспомнил?

Кэтрин молча кивнула.

Я глянул на часы – ну всё, десять минут прошло. Потому вернулся к бойцам (некоторые из них успели закурить) и спросил:

– Ну что? Отказавшиеся, больные или шибко умные есть?

Молчание было знаком согласия. Значит, все они всё-таки решили рискнуть. То есть, в соответствии с бессмертным заветом товарища Сухова, «помучиться»…

В результате последним актом сей героической драмы стало составление мной списка личного состава, поскольку порядок на войне должен быть, даже если она и последняя. Я принёс из «ГАЗ-69» планшет и начал переписывать добровольцев.

– Рядовой Токарев Алексей Семёнович! – отрекомендовался знакомый мне десантник. Замечательно…