Охотник на вундерваффе

Похоже, он понял, что, если тянуть и дальше – можем и не успеть.

– Гвардейцы, прицелились? – крикнул он Бункевичу.

– Так точно! – отозвался старлей.

– Тогда огонь! – приказал Никитин и заорал: – Ложись!

– Все геть от машины! – крикнул один из расчета «катюши», плотный мужичок деревенского вида в великоватых ватнике и ушанке, полез в водительскую кабину. Ну, все правильно, пульт управления стрельбой у «катюш» был именно там. Остальной расчет, явно отработанным на учениях движением, кинулся врассыпную и попадал в снег. Залегли и мы с Бункевичем.

Я поднял голову – все-таки интересно было посмотреть в натуре, как эта антикварная штука стреляет.

Сначала многократно пыхнуло, во все стороны пошел удушливый светлый дым, потом завыло-засвистело-заревело, и снаряды с отрывистым «шш-шр-рр-уу-вж-жи-жих-жих» начали уходить с направляющих рельсов яркими росчерками пламени, оставляя за собой факелы работающих двигателей и сизые облака сгоревшего топлива. Вонь при стрельбе была специфическая, с явным химическим оттенком.

А в остальном залп «катюши» проходил примерно так же, как и у всех более поздних РСЗО, до «Смерча» включительно – снаряды улетали не всей кучей, а один за другим, с небольшими интервалами, что правильно с точки зрения безопасности стрельбы. Все шестнадцать снарядов ушли с направляющих, по-моему, секунд за десять-пятнадцать.

Дым от залпа еще толком не осел, когда через считаные секунды где-то в степи, впереди нас, раздалось отрывистое «бдыщ-дыщ-ды», и земля под нашими ногами слегка затряслась от далеких взрывов. Мощная все-таки была штука, раз ее удар на таком расстоянии ощущался.

Мы все вскочили на ноги и схватились за бинокли.

Над степью перед хутором стояла сплошная пелена поднятого залпом снега и земли, на фоне которой ярко разгоралось несколько небольших пожаров. БТРа, по которому наводили первый залп, я вообще не увидел. Два немецких танка горели, еще один стоял и не двигался. Остальные семь танков слегка прибавили скорость.

Я обернулся к Бункевичу. Блин, почему он не командует своим увести установку в укрытие на перезарядку? Но он, похоже, забыв обо всем, рассматривал в бинокль свежие пожары в степи, а расчет «Катюши» стоял возле машины и тоже смотрел в ту же сторону. Интересно же – в первый раз стреляли по реальной цели, да еще и вполне себе видимой, а не находящейся за десяток километров.

В общем, гвардейцы-минометчики явно потеряли нюх, и отрезвление наступило почти мгновенно, поскольку оставшиеся немецкие танки чуть ли не одновременно осветились тусклыми вспышками орудийных выстрелов, и через считаные секунды на хутор посыпались их снаряды.

– Черт! В укрытие! – заорали почти одновременно и Никитин, и Бункевич, снова падая в снег. Я тоже дальновидно залег. Это было нечто вроде запоздалой реакции жирафа из старого детского анекдота.

Конечно, до немецких танков было километра три – для точной стрельбы из тогдашних танковых пушек явно далековато. Но из своих семи оставшихся в наличии стволов они давали хорошую интенсивность беглого огня, даже при стрельбе наугад, с коротких остановок. Опять же отрицательным моментом было то, что при стрельбе «БМ-13» себя очень хорошо демаскирует. Такие «выхлопы» рассмотреть было несложно.

В общем, очухавшиеся от первого шока, гитлеровские танкисты лупили в ответ, довольно плохо видя хутор, но вот поднятые «катюшей» дым и снежную пыль некоторые немецкие наводчики, похоже, все-таки засекли. В конце концов, не дети, как-никак всю Европу подмяли и пол-России проехали к этому времени…

Немецкие снаряды начали рваться один за другим. Одновременно в разных местах. Пара улетела куда-то на восточную окраину хутора, там испуганно заржали лошади, а потом что-то загорелось в том месте, куда перед этим отогнали автомашины – явно вмазали в какой-то грузовик.

И, как назло, наши гвардейцы-минометчики недопустимо замешкались с отходом с позиции. То есть расчет успел ретироваться, а забравшийся в кабину установки водитель (тот самый мужичок, что стрелял) даже завел двигатель, но тронуться с места не успел. Немецкие танки как раз кинули новую порцию смертоносного железа, и сначала снаряд небольшого калибра лег между местом, где лежали я и Бункевич (ощутимо заложило уши), и установкой, потом был еще более близкий и мощный разрыв и, наконец, третье почти прямое попадание в саму «катюшу» – в какой-то момент ее кабину словно скомкало, вспыхнул топливный бак, а водитель, в горящем на спине ватнике, успев выпасть из машины, остался лежать на снегу в откровенно безжизненной позе. Как потом выяснилось, этими снарядами убило еще двоих из расчета этой установки и двух человек на окраине. Последних, впрочем, чисто случайно.

Нас с Бункевичем и остальной комсостав, к счастью, не задело, только присыпало землей и снегом.