Охотница

– Псаймоны все время выискивают тварей, которые проникли внутрь и затаились, – подхватил Паладин. – И в полицейском департаменте специальные люди их ищут. И еще мы. Гончим учуять тварь – раз плюнуть, поэтому нам все карты в руки.

Я снова растерялась. Псаймоны ищут пришлецов по эту сторону Прайм-Барьера? То есть они ищут Жителей?! По эту сторону?!

Паладин поднял взгляд на угловую камеру.

– Мне, пожалуй, пора. А то кто-то подумает, что мы втроем собрались не просто поболтать за чашечкой кофелайка. Удачной вам Охоты.

Что значит «не просто поболтать»? А, понятно. Они же все просматривают, что мы говорим, что делаем.

Карли сочувственно посмотрела на меня, когда Паладин официально отдал честь и удалился. Ему и правда подходило его Охотничье имя. Его облик как бы предполагал доспехи, и он двигался так, словно они были. Я вздохнула и сумрачно уставилась в стакан с соком.

– Я все это ненавижу, – прошептала я. – Эти камеры, эти рейтинги, эти тайны. Мне хочется домой. Но я надеюсь привыкнуть. Потому что должен же кто-то защищать людей – а кто, если не мы?

– Правильно мыслишь, – кивнула Карли. – Теперь ты понимаешь, почему твои первые дозоры будут по эту сторону Прайм-Барьера. Какое у тебя оружие?

– В смысле что бы я выбрала? – спросила я. – А бесшумность важна?

– Бывает важна.

Карли не сводила с меня взгляда. Я нутром чуяла, что это еще одна проверка.

– Для бесшумности – ручной арбалет. Потом девятимиллиметровый пистолет – это если жареным не запахнет. Шестизарядный револьвер – если запахнет. Пару ножей для метания – на всякий случай. Ну и дробовик с пулями-жакан[15] – а то вдруг револьвера мало окажется.

Выпалив все это, я вперилась в Карли. Та кивнула:

– Плюс еще боеприпасы – и ты упакована. Я сообщу в оружейню: они соберут нам боекомплекты. Когда идешь на Охоту-соло, сначала узнаёшь, какие тебе выделили угодья, потом решаешь, что тебе нужно из оружия и одежды. Готова?

Я встала из-за стола:

– Всегда готова.

Наши Охотничьи угодья оказались по нашу сторону Барьеров. Дядя показывал мне этот район Пика у себя в кабинете: там располагались так называемые городские фермы. На фермы это, конечно, мало смахивало: гидропонные теплицы и пруды с тиляпиями, большие безликие строения, где в резервуарах выращивали овощи и клонов на мясо. Большинство людей едят пищу из пробирки, но и она бывает разная. Чем старше клетки родительской особи, тем хуже качество и вкус клон-продуктов. Первое поколение клеток от коровы или морковки – лучшее, а на пятом-шестом уже приходится прибегать к искусственным добавкам и красителям. Поэтому на фермах всегда держат настоящих животных, чтобы в любой момент можно было взять очередную порцию клеток. Только эти животные живут тут в стерильных условиях, не как на привычных мне фермах.

– Эта часть Пика – лакомый кусочек, – заметила Карли. Мы стояли на маленькой платформе, откуда открывался хороший вид на небольшие пастбища. Там бродили несколько коров, овец, свиней и немного домашней птицы.

– Легкая добыча для любителей мяса, – понимающе добавила я. – А скотине некуда бежать и негде прятаться.

Карли кивнула и спрыгнула с платформы. Я спрыгнула следом. Гончие обеспокоенно кружили возле меня – значит, они начеку, но пока ничего не учуяли. Сейчас они были в облике грейхаундов. Гончие Карли – их было только четверо – напоминали волков, сотканных из сумрака. И почему-то они не казались трехмерными. Карли давала им команды незаметными жестами.

– А эти мясные туши сильно перетрусят, если Гончие будут бегать среди них? – спросила я.

– Не сильно, – хмыкнула Карли. – Во-первых, к Гончим они привыкли. Во-вторых, они тупы, как пробки.

Я кивнула. Ча поднял на меня взгляд, приоткрыв пасть в ожидании.

– Искать, – велела я ему и остальным. – Будьте рядом.

Это означало не отходить дальше чем на выстрел. Многим пришлецам пули – что горошины, но не всем. Проверенное правило: если это не Житель, то чем мельче пришлец, тем больше вероятность его прикончить пулей или чем-то из железистого металла. У наших патронов всегда стальные гильзы, в дробовиках пули и дробь тоже всегда из стали. Все железное и стальное для пришлецов – сущий кошмар. Это случайно выяснилось во время Дисерея. А потом отыскались старые сказки и книги, где как раз это самое и говорилось о «сверхъестественных созданиях». Вот тут-то военные принялись всерьез шерстить библиотеки и копаться в фольклоре, народных преданиях, мифах и фэнтези. И оказалось, что многое оттуда – чистая правда. И всем этим премудростям из сказок стали обучать Охотников и Чародеев.

Гончие настороженно рыскали по аккуратным лоскуткам пастбищ, а мы с Карли шли следом. Мы тоже были начеку; Гончие бесподобны, но и пришлецам палец в рот не клади – некоторые из них умеют ловко выпрыгивать из ниоткуда и запрыгивать обратно. Мы зовем это словом «бацнуть». Гончие тоже могут бацнуть. Не всякие Гончие, но мои могут.