Окно в Полночь

Замерев, я оглянулась на саламандра. Оный сидел на кровати и смотрел на меня странно. Взгляд — пустой, отсутствующий, погасший. Телефон снова зазвонил. Требовательная трель в ночной тишине звучала громко, слишком громко, до рези в ушах. Я подковыляла к прикроватной тумбочке и нерешительно посмотрела на сотовый. Снова скрутило страхом. И ощущение, «показанное» Валиком, не отпускало — внутри по-прежнему чувствовалось… что-то. Необъяснимое и чужеродное. И изменчиво-нестабильное.

— Возьми трубку, — хрипло сказал Сайел. Посмотрел на меня почти осмысленно и повторил: — Трубку возьми.

Краем глаза отметив, что время — девятый час вечера, я нерешительно взяла сотовый и приняла звонок. Кашлянула, но сказать ничего не успела.

— Вась? — голос сестры — далёкий и… как из унитаза. — Вась, ты как?

Я едва сдержала нервный смешок:

— Да как-как, Аль… Да никак!

— Жизнь бьёт ключом? — она, кажется, улыбнулась.

— Угу. Гаечным. И всё по больному.

Сестра задумчиво засопела в трубку, а я наконец сообразила. Она же в Таиланде…

— Аль, ты зачем звонишь? Дорого же! Давай в скайп!..

— Мне кошмары снились, — ответила она глухо и сипло. — Вась, я испугалась за тебя… и приехала.

— Ч-что?.. — не поверила я. — К-куда?..

— Домой, — её голос стал сухим, надтреснутым. — Я дома. И…

В трубке запищали короткие гудки обрыва связи. Я недоумённо посмотрела на сотовый и снова набрала Алькин номер, но… «Набранный вами номер не существует», — сообщил безжизненный женский голос. Я не поверила. И набрала номер. Снова и снова. Как в тот вечер, когда Валик…

— Васют?..

И мерзкое ощущение «подселения» не проходило. И вместе с ним — отстраненное понимание… неправильности. Ведь логичнее низшему размещаться спиной к спине — голову под подбородок, позвоночник — к позвоночнику, крылья — к плечам. А не рвать спину, вспарывая внутренности… Я скорчилась от резкой боли и выронила телефон.

— Вась… — заволновался Сайел. — Вась, что он сделал?

— Во мне есть… сущность? — я с трудом села на кровать и посмотрела на саламандра. — Скажи честно — есть?..

Его взгляд вспыхнул белыми искрами:

— Нет, — ответил твёрдо. — И ключ, и кровь свято хранят место для достойного.

— Значит, это Алькино… — я встала и поковыляла к шкафу. — Мы же близнецы, я её чувствую, как себя… Да я дважды «рожала» вместе с ней! Это Алькино… Он её меняет… — и зарылась в вещи.

— Меняет? — удивился Сайел. — В смысле — меняет?

— «Герой» сказал, что Валик — изменённый. Этот… «песец» меняет саму суть защитника. Под себя. Чтобы потом на поводок…

— Не может быть! — авторитетно заявил саламандр.

Я достала джинсы и повернулась:

— Правда? Сай, а помнишь, что я говорила о тебе? Что тебя не может быть, что ты — лишь мой глюк, что саламандров из параллельной вселенной не существует? В этой тёмной истории может быть всё что угодно. И… отвернись.

— Ты же не…

— Друга упустила, — я торопливо сняла платье и надела джинсы, — а сестру не отдам! — и быстро натянула свитер.

— И что ты сможешь сделать? — уточнил он ехидно.

— Не знаю! — огрызнулась, выуживая из-под ворота встрёпанные косы. — Надо… Надо Владлену Матвеевичу сказать. Он всю жизнь сущности изучает. Пусть… придумывает. Хоть что-нибудь.

Сайел удивил, согласившись:

— Сейчас позову. А ты… умойся хотя бы. Если Алевтину меняют, это процесс небыстрый. Соберись с мыслями. Для неё одна минута — ничто, а для тебя — понимание дальнейших действий, — и исчез.

Я заставила себя ему поверить. Пошла в ванную и быстро умылась ледяной водой. Стало легче, хотя кожа горела огнём. И я сама была горячей, как… сущность. «Подселённый» ворочался, порождая бешеные потоки энергии, и я давно не ощущала такого мощного прилива сил. Валик, спасибо, как вовремя ты мне это «показал»… Сама фиг бы разобралась, что к чему…

Звонок в дверь напугал неожиданностью. Я вздрогнула и побежала открывать. На лестничной площадке стоял двоюродный дед в халате, а за его спиной неприязненно косились друг на друга саламандры.

— Рассказывай, — попросил Владлен Матвеевич, переступая через порог. Саламандры прошли следом и замерли у двери.

Я невольно прищурилась на него и увидела. Красные всполохи в голубых глазах и багровую тень сущности. Как и я предполагала, правильно — позвоночник к позвоночнику. Только вот цвет… Или сущность не бабушкина, или…

— Защитники тоже стареют и изнашиваются, — сухо пояснил ночной гость, опираясь о стеллаж. — Мой все силы бросил на спасение… Поэтому я выжил после инсульта и отделался частичным параличом. Он — Дусин. Только сил у него меньше, чем было. И цвет уже не тот. Из всех оттенков, наверно, один и остался.

Я быстро притащила с кухни табуретку и поведала деду об узнанном. О «герое», об изменённых и собственных ощущениях. Владлен Матвеевич о «невозможном» заявлять не стал и крепко задумался. А потом уточнил:

— Сущность себя как ведет? Сама по себе пока или?..

Из сна вспомнилось ощущение слияния, но это, видимо, итог, а пока…

— Сама по себе, — ответила осторожно. — Только… задом наперёд сидит. Ворочается и…

— Хорошо, — двоюродный дед встал. — У нас есть время.

Звучало зловеще.

— Для чего?..