Окрашенное портвейном (сборник)

– Перепугаться перепугался, а водяры тяпнуть не забыл, – показал Неваляев на открытую бутылку, стоявшую на прилавке. – Воспользовался случаем. А это уже на статью тянет за кражу.

Скоков сделал виду, что испугался. Для пущей правдоподобности пригнулся, словно опасаясь удара.

– Какая кража? Вот же бутылка стоит. Я же только чутка выпил, чтобы успокоиться, ну и заодно полечиться. Зря, что ли в магазин бегал. В общем, я все Николаичу сказал, а он уже вас вызвал.

– Надо же, какое несчастье, – Шмелев зябко потер руки в перчатках. – И кому понадобилось?

– Сироткин, – скомандовал капитан сержанту, скучающему у входа, – труп пощупай. Холодный или теплый.

Сержант прошел за прилавок и наклонился над убитой женщиной.

– Вроде холодная. Но закоченеть могла и от холода. Вон, какой мороз на улице.

– Все равно, не могли ее убить раньше трех ночи. Значит, была она убита где-то между тремя и пятью, – подытожил капитан. – Есть, чем ее накрыть, – обратился он к хозяину.

– Чтобы не замерзла, – Скоков пытался сострить, но его шутка одобрения не вызвала.

– Сейчас что-нибудь найдем, – сказал хозяин, – Скока, принеси с топчана одеяла.

– А выпить скока дашь?

– Дам, дам. Так дам, что век будешь помнить. Иди, неси, – повысил голос Шмелев.

С недовольным видом Скока поплелся в дальний угол. Чувствовалось, что он хорошо ориентировался в магазине. Принес одеяло, и вместе с сержантом накрыли труп.

– Теперь вас опросим, Владимир Николаевич, – вернулся к допросу капитан. – Ваши паспортные данные я потом внесу в протокол. А пока сообщите, что все знали о покойнице.

– Что все? – не понял Шмелев.

– Все, что знаете о покойной. Фамилия, где живет, откуда приехала, сколько лет. В общем, все.

– А что я знаю. Я ничего не знаю. Зовут ее Натальей, не местная, приезжая. Вот и все. Что я еще должен знать? – на лице Шмелева было неподдельное удивление.

– Как что? – удивился уже Неваляев, – А фамилия, а адрес? Она же у вас продавщицей работала, лицо материально – ответственное.

– Работала и работала. Зачем мне ее фамилия?

– Как зачем? Трудовой договор с ней заключали.

– Какой еще договор. Договорились и все. Как работать, сколько получать. А если какая недостача, сменщица бы у нее смену не приняла. Для этого и фамилию знать не обязательно.

– Владимир Николаевич, вы закон нарушаете.

– Ничего я не нарушаю. Ее устраивало, меня тоже. Налоги плачу исправно. Могу декларации показать. Ты, капитан, лучше убийство расследуй. «Договор, договор». Без тебя проверяльщиков хватает. И каждому дай, – чувствовалось, что у Шмелева наболело, и подвернулся удобный повод о наболевшем высказаться.

Неваляев тоже завелся. Из тепла вытащили. Так еще перед каждым торгашем оправдываться надо.

– Во – первых, ты, то есть вы мне тыкайте. Во – вторых, на что намекаете? Я – не проверяльщик. Как раз и расследую убийство.

– Хотите сказать, что ничего у меня не брали? – язвительно спросил Шмелев.

– А, что я у тебя особенного брал, – попытался оправдаться милиционер. – Два раза в год, на день милиции и на новый год по продуктовому набору. И зря ты на меня напраслину возводишь. – Шмелев шел на мировую. – Соседи, все-таки. Что я в протоколе напишу? «обнаружено неопознанное тело». Идиотизм какой-то получается. Тело знаем, а фамилии нет. Так не должно быть, чтобы у тела фамилии не было. И как нам теперь узнать ее фамилию? Скоков!

– А мне-то зачем? – искренне удивился этому вопросу Скока. Он свою фамилию уже плохо помнил, а тут зачем-то чужой интересуются. – Взял бутылку, да и пошел. Бутылке фамилия не нужна, – по – философски добавил он.

– Надо сменщицу ее, Аллу спросить. Она, наверняка знает, – подсказал Шмелев.

– Вызывайте, небось, фамилии и сменщицы тоже не знаете, – ворчливо произнес капитан.

– Не знаю, но у меня ее мобильник есть. Счас позвоню, – Шмелев вытащил из кармана телефон и стал набирать номер. – Алла, спишь что ли. Кто-кто? Николаич звОнит. Давай быстро собирайся в магазин. У нас тут несчастье. Наталью убили. Все, давай, быстрее. Где-то рядом живет. Счас прибежит, – сказал он, уже обращаясь к капитану.

– Надо еще ее хозяйку спросить, у кого Наташка комнату снимала, – вмешался в разговор Скоков. Ему хотелось, чтобы на него обратили внимание и дали бы еще выпить. – Она-то должна знать фамилию. Как никак постоялица.

– Молодец, Скоков, – похвалил капитан, – правильно мыслишь. Знаешь, где живет?

– Евдокия Семенна? Да, конечно, знаю. На машине минут десять езды.

– Сироткин, – скомандовал капитан, – бери ханурика, и езжайте за хозяйкой.

Но Скоков выходить не торопился. В тапочках переминался с ноги на ногу, словно чего-то ожидая.

– Что не идешь? – поинтересовался капитан.

– Мне бы для лечения еще бы грамм сто, – Скоков просительно посмотрел и на хозяина, и на капитана.

– Валяй, – разрешил капитан.

– Пей, чего уж там. Все уже бутылка початая, – поддержал Шмелев.

Скоков одним махом поднес бутылку ко рту и сделал глубокий глоток.

– Все, теперь жить можно. Поехали сержант.

Капитан и хозяин остались вдвоем. Молча стояли около прилавка. Рядом с трупом молчание принимало зловещий характер.