Окрашенное портвейном (сборник)

Бубнов был из местных. Он и в прошлой жизни крепко стоял на ногах. И в новой – один из самых удачливых предпринимателей в районе. Знакомство Грибова с Бубновым было чисто деловым и достаточно мимолетным. И, тем не менее, даже в этих мимолетных встречах они испытывали друг к другу взаимную симпатию. Грибов ощущал в этом не сильно образованном человеке удивительную доброту к людям, что редко встречается в мире «купи – продай». Бубнов умел считать деньги, и в то же время не умел отказать тем, кто нуждался в его помощи. И Грибов, как человек наблюдательный, быстро разглядел за бубновской внешней суровостью эту черту его характера. Он скоро понял, что Бубнов жалеет его и сожалеет о нем. В прошлой жизни Грибов может быть, и оскорбился бы такому сожалению, но только не в этой. Его нынешняя жизнь – бизнес, а на жалости к себе можно неплохо заработать. Грибов уже не помнил или не хотел помнить, когда он перешел ту черту между нравственно и безнравственно. По крайней мере, сегодня он считал в порядке вещей использовать нормальное человеческое отношение к себе, как средство извлечения прибыли. Пусть мизерной, может даже призрачной, но прибыли.

ПБОЮЛ Грибов вернулся в магазин. Но, если бы знал, что его поджидают очередные неприятности, то лучше бы не возвращался. В магазине его ждал представитель одного из поставщиков, которому он уже почти полгода не отдавал деньги за товар.

– Женя, привет. Как дела? Как торговля? – как можно жизнерадостнее начал Грибов.

– Добрый день, Алексей Николаевич, Вот приехал узнать, как у вас дела, – ответил Женя, молодой человек, лет двадцати пяти, которому было очень стыдно требовать с человека, который на много старше, деньги. В нем не было той нахрапистости и жесткости в общении с клиентом столь необходимые торговым представителям.

– Дела Жень, если честно, так себе, торговли почти никакой, – доверительно сообщил Грибов.

Грибову было даже слегка стыдно, что он уже полгода водит этого мальчика за нос. Был бы на месте Жени другой, понастырней, Грибов давно бы деньги вернул. А этот каждый раз довольствуется грибовскими обещаниями, типа: «приходите завтра». Не кричит, не угрожает, а только удивленно вопрошает: «Как же так, Алексей Николаевич, вы же обещали».

– Алексей Николаевич, вы знает, сколько вы должны нашей фирме? – словно стесняясь собственной наглости, спросил Женя.

– Точно не помню. А сколько по твоим подсчетам?

– Пятнадцать тысяч.

– Ничего себе, – присвистнул Грибов, изображая удивление. Он не хуже Жени знал сумму долга, но каждый раз изображал из себя рассеянного и забывчивого человека.

– Что делать-то будем?

– Что-нибудь придумаем. Николавна, сколько у тебя в кассе? – обратился он к продавщице.

– Да, нисколько. – Продавщица, как обычно подыграла Грибову, хотя в кассе какие-то деньги были.

– Совсем что ли торговли нет? – почти искренне удивился Грибов.

– Да откуда ей взяться-то торговле: ни товара, ни покупателей.

– Вот такие у нас дела, Женя. – Грибов вытащил из кармана деньги и передал Жене. – Вот тебе полторы штуки. Больше нет.

– Огромное спасибо Алексей Николаевич, – Женя искренне обрадовался, так как не надеялся получить с Грибова хоть что-то. – Очень рад, что процесс пошел. Когда к вам теперь заехать?

– Недельки через две приезжай. Что-нибудь еще наберем.

Грибов отдал часть денег, приготовленные к оплате за водку, но расстроился не очень сильно, так как он сегодня по – настоящему сделал доброе дело: начал платить долги. Отдавая долг, он ощущал себя чуть ли не благодетелям. Люди уже потеряли надежду получить с него долг. А он, вот, пожалуйста, возьмите. Грибов распростился с Женей и обратился к продавщице:

– Что там, у тебя Николавна в кассе?

– Да рублей семьсот будет.

– Вот тебе еще полторы. За водку расплатишься. Если не хватит, скажешь, что хозяин завтра утром подвезет оставшуюся сумму.

– Не беспокойся, Николаич, все сделаем.

Продавщица эту нехитрую операцию производила уже не единожды, и не без удовольствия подыгрывала Грибову.

– Еще от Бубнова товар придет, – продолжил он. – Денег отдавать не надо, я обо всем договорился. Поняла?

– Что ж тут непонятного? Товар принять, денег не платить.

– Цены тебе, Николавна, нет. Все на лету схватываешь. Ну, ладно. Пойду домой, отдохну пару часиков.

– Иди, иди отдохни. Не беспокойся. Все сделаю.