Окрашенное портвейном (сборник)

ПБОЮЛ Грибов направился домой. Вот еще отвоевано пара часов безмятежной жизни. Не нужно общаться с поставщиками, не надо думать, где взять деньги. Можно и нужно просто отключиться на пару часов. Дома Грибов открыл Евангелие. Он открывал его каждый день и прочитывал две – три странички. Уже на первой же странице он задумывался не о прочитанном, а о том, зачтется ли ему в той жизни постоянное чтение Евангелия или о том, дарует ли ему Господь тихую и незаметную смерть, или о том, что всех долгов ему все равно никогда не отдать. Грибов не жаждал смерти, а просто ждал ее, как самое простое решение тех проблем, которые он сам себе и создал. В такие минуты ему было жалко не только себя, но и жену, которой обещал райские кущи, а поместил в подмосковную «хрущобу». Он ценил ее преданность и терпение, которые заменили когда-то пылкую любовь. Это была преданность собаки к хозяину, которого невозможно поменять.

Грибов посмотрел на часы. Пора звонить Соболевой.

– Ленок, это опять я. Ну, как? Мы встречаемся сегодня?

– Нет, Леш не получится. Сегодня сын ко мне с невесткой приезжает. Давай как-нибудь в следующий раз.

– Ну не получится, так не получится. А как на счет моей просьбы?

– Леш, и деньгами сегодня не смогу помочь.

– Нисколько не сможешь.

– Нисколько. Сто – двести рублей тебя ведь не спасут?

– Нет, не спасут. Ладно, Лен, спасибо. Будь здорова.

– Не расстраивайся, Леш. Все еще будет хорошо. Пока.

ПБОЮЛ Грибов расстроился. Так как наперед знал, что хорошо уже не будет. Еще предстоит неприятнейшее объяснение с Матвеевым, у которого взял в долг до вечера… Грибов живо представил, как это будет выглядеть. После семи Матвеев начнет названивать, кричать и материться, требуя деньги., а он будет просить его подождать до завтра. Матвеев в ответ начнет еще громче кричать, что он на эти деньги рассчитывал, что его достала уже эта грибовская безответственность, но все же согласится подождать до завтра, но с дополнительным «стольничком». Грибов же, получив спасительную соломинку, тут же бодро ответит: «Конечно, никаких проблем». Разговор с Матвеевым будет последней неприятностью в этот день. И с семи вечера до семи утра будет жизнь Грибова легка и безмятежна. А утром, как обычно, не захочется открывать глаза, потому что снова надо идти в магазин, смотреть на пустые полки и думать, где взять эти гребаные деньги. Сначала отдать долг Матвееву, потом, унижаясь, снова у него взять. Весь день потом думать, как вернуть долг. А вечером, до семи, ждать звонка Матвеева, а потом до семи утра тешить себя иллюзией, что все еще будет хорошо. И наступит еще одно утро, и надо будет… Что будет, он не додумал.

Грибов посмотрел на часы, уже четвертый час. Скоро из школы вернутся жена с дочкой. И будут они: муж, жена и дочка находиться остаток дня вместе, не представляя, как им избавиться друг от друга. А, то, что они друг другу в тягость, у Алексея не было никакого сомнения.

Грибов иногда раздумывал о самоубийстве, но никогда не помышлял о нем. Страшно вот так сразу умереть. Лишишь себя жизни, а потом выяснится, что все еще могло наладиться. Под «наладится» в последнее время Грибов понимал только наличие денег. Да и потом он хорошо знал, что самоубийство не одобряется церковью. А Грибов, как почти верующий и очень уставший человек, хотел спокойной загробной жизни. Поэтому оставалось только ждать, когда смерть придет сама. «Хорошо бы, если бы она пришла ко мне во сне. Тихо и незаметно, – не раз размышлял Грибов. – Лег и не проснулся. И нет проблем».

Но, если уж день не задался, то все идет не так, как хочется. ПБОЮЛ Грибов так и не смог умереть в день зимнего равноденствия с пятницы на субботу. Тихая и безмятежная смерть во сне ему всего на всего только привиделась. Он просто уже не мог не умереть, но все случилось совсем не так, как бы ему хотелось.

Тело ПБОЮЛ Грибова, скрюченное и запорошенное снегом, обнаружили тридцатого декабря в овраге за домом. Вроде, как сердечный приступ, так как Грибов в последнее частенько жаловался на сердце. Но кто-то из соседей видел его в тот день сильно пьяным, поэтому предполагают, что он просто заснул и замерз.

Глава вторая ПБОЮЛ Бубнов. Девять дней

В ночь с третьего на четвертое января ПБОЮЛ Бубнову Виктору Сергеевичу не спалось. Он ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть. Чтобы не беспокоить жену и «нагнать» сон, он решил спуститься вниз, надеясь как-то занять время. Пролет между этажами был выложен зеркалами. И Бубнов, как обычно, посмотрелся в зеркало. То, что он увидел, вполне его устроило: поджарый мужик с небольшим брюшком, которое практически незаметно под одеждой. В меру редеющие волосы и лучики – морщинки под глазами были уже вполне уместны для его сорока пяти.