Окрашенное портвейном (сборник)

– И охота тебе в чужом белье копаться, – брезгливо заметил Бубнов. – Тем более, здесь и сейчас.

– Чего копаться? Да про них все знали. Он и мне четыре штуки задолжал. Как ты думаешь, мне сейчас с его женой о долге поговорить или отложить разговор?

– Я думаю, что лучше отложить.

– Я перед кладбищем к нему в магазин забежал. Полный пиздец. Пустой магазин. Даже на мои четыре штуки не наберется. Во, я, бля, влип. Я еще в доме посмотрю, может там, на четыре штуки что-нибудь наберется. Кто не успел, тот опоздал.

Бубнову не хотелось продолжать этот разговор, и, он искренне обрадовался, когда к ним подошла вдова Грибова и попросила поехать помянуть покойного.

Грибов жил в старой пятиэтажке, на окраине города, но в очень живописном месте. Дом с трех сторон был окружен сосновым лесом. Стройность и мощь деревьев контрастировали с немощью и уродливостью дома.

Когда поднялись в квартиру, Бубнов был поражен убогостью обстановки. «Хер, что здесь Матвееву обломится» – машинально, но не без злорадства подумал он. Виктор Сергеевич, конечно, подозревал, что Грибов жил небогато, но, чтобы так… Квартира, состоящая из двух небольших смежных комнат, была в запущенном состоянии: потертый линолеум, отвисшие куски обоев, потолки, которые никогда не были белыми. И хотя мебель была новая, но на общем фоне разгрома смотрелась угнетающе. Зато книг в доме было много. Причем купленные не за последние три года под цвет мебели и обоев, а собранные в библиотеку лет за двадцать, но это уже Бубнову было неинтересно.

Вдова пригласила всех к столу. Бубнов ждал, когда все рассядутся, чтобы присесть с краю и при первой удобной возможности покинуть дом.

– А вы, что не присаживаетесь? Вас, кажется, Виктор зовут? – спросила Грибова.

– Да, Виктор. Пусть все рассядутся. А уж потом я, – ответил Бубнов.

Только сейчас Бубнов увидел не вдову ПБОЮЛ Грибова, а женщину, которая, несмотря на траурные одежды, выглядела очень привлекательно. Блондинка, с короткими, вьющимися волосами. И глаза, в которых Бубнов не увидел печали. Растерянность? Да. Скованность? Да. Но только не печаль. Бубнов необъяснимо был убежден, что это именно так. А еще Виктор Сергеевич почувствовал в ней самку, которая ищет самца для спаривания. Никаких поводов вдова ПБОЮЛ Грибова не давала так думать. Но Бубнову и не надо никаких поводов. Он просто ощущал себя тем самым самцом. «Надо будет, и на девять, и на сорок дней сходить. Очень привлекательная дамочка», – непроизвольно подумал он.

После третьей рюмки с обязательным пожеланием «Пусть земля ему будет пухом» гости оживились, и за столом потекла оживленная беседа меж людьми ранее друг другу незнакомыми. Застольные разговоры не имели никакого отношения к покойному. Говорили о погоде, о президенте, о домашних животных, о налогах. ПБОЮЛ Матвеев подсел к ПБОЮЛ Соболевой. Между ними завязалась тихая, но очень оживленная беседа. Наверное, обсуждают, как с Грибовой выбить долги мужа. – Бубнов нисколько не сомневался, что беседа посвящена именно этой проблеме. – Интересно, а, сколько мне остался должен Грибов?» – Бубнов в уме прикинул суммы неоплаченных Грибовым накладных. Получилось около шестнадцати тысяч. Сумма, по меркам Бубнова, не ахти какая. Бывали времена, когда он терял гораздо больше. Поэтому тему долга покойного Грибова он посчитал для себя закрытой.

Между тем за столом становилось все шумнее и оживленнее. Кто-то даже предложил тост «За здоровье очаровательной хозяйки дома». По молодости, в прошлой жизни, до ПБОЮЛ, Бубнов, бывая на поминках, часто про себя возмущался: «Как же так! Человек же умер, а они пьют, закусывают, смеются». Но со временем пришел к выводу, что так уж устроен человек: тяга к жизни сильнее горя. Даже тем, кто только что потерял близкого человека, такое поведение гостей позволяет отключиться от переживаний, волнений, горя. Родственники еще успеют погоревать, когда после ухода гостей начнут убирать стол, мыть посуду и будут горестно вспоминать: из этой тарелки, вечно немытой, он любил есть, что кран на кухне так и не успел починить, что после ужина он любил полежать на диване, вперившись в телевизор. То, что еще буквально два – три дня назад вызывало раздражение, сегодня вспоминается с умилением.

Бубнову после выпитого захотелось покурить. Он встал и вышел из квартиры на площадку. Его уход послужил сигналом для всех курящих. Гомонящая толпа устремилась за Бубновым. Покурив, Бубнов прошел на кухню. Вдова ПБОЮЛ Грибова резала хлеб.

– Извините, а как вас зовут? – Эта женщина определенно нравилась Бубнову.

– Наташа. А мне о вас Алексей рассказывал.