Она исчезла

(Вот она связь с погибшим Михаилом Маруздиным — или нет?)

А потом, в качестве Парсуновой, — она зарегистрировалась в квартире в городе Калининграде (областном) на улице Сакко и Ванцетти, в доме номер тридцать два. Откуда съехала после развода и перебралась в ту самую квартиру на Новокузнецкой улице близ «Павелецкой», где сейчас проживает.

И наконец, вуаля, сразу после развода Наталья Парсунова (в девичестве Романовская) подает заявление на смену имени: с Натальи на Римму.

«Вот странная идея, — подумал я. — Чем Наташа плоха? И чем Римма лучше?»

Я и много прочей информации о моей помощнице узнал. К примеру, что ездит она неаккуратно, в основном нарушая скоростной режим. И у нее есть в базе три непогашенных штрафа.

Но это все белиберда и к делу не относилось. Главное: Парсунова за последнюю пару дней госграницу не пересекала, авиа- и железнодорожные билеты по своему паспорту не приобретала.

Вероятно, Римма моя боится, что ее включили в стоп-лист и теперь за кордоны не выпустят. А что, с таким могущественным противником — если Рыжиков и в самом деле таков — запросто.

По той же причине не едет никуда на поезде/самолете внутри страны.

Значит, скорее всего, осталась в Москве или области.

Я понимал, почему она ко мне за помощью не бросилась — не хочет подставлять, наша с ней связь вычисляется на раз.

Тогда к кому она кинулась? Может быть, к бывшему (как оказалось) мужу, некоему Паисию Парсунову?

Что про него я могу выцепить — с помощью Любки и собственных баз?

Римма

Она услышала шум с улицы. Какое-то авто подъехало к дому Паисия, остановилось.

Когда-то, в прошлой жизни, еще в Питере, один звукорежиссер в возрасте, пытавшийся за ней ухаживать, рассказывал Римме, что «Жигули» звучат совсем не так, как «Мерседес», а «Ибица» отличается от «Альфа Ромео». Он даже картотеку различных автошумов ей проигрывал, впечатление производил.

Когда она стала частным детективом, решила запоминать звуки движков разных автомобилей и чем они отличаются. Ее накачанный задиристый «гольфик», к примеру, ревел совсем иначе, чем уверенный, наглый Пашкин «БМВ». Но применить подобные познания на практике так и не пришлось. И если спрашивать потерпевшего, к примеру, как звучал наехавший на него автомобиль, — ни за что не скажет. Для большинства людей, особенно не-водителей, все движки рычат одинаково.

Вот и сейчас: подъехавшее авто по звуку напоминало «Ауди» седан. «Ауди»? Опять? В третий раз? Впервые на Ферсмана, второй раз — в Селищах? И вот теперь? Притом что машину наверняка после перестрелки на опушке поставили в розыск. Да что же это: бандиты совсем берега потеряли? Совсем на правоохранителей плюют? Кто тогда их возглавляет? Или, как сказал бы Паисий, окормляет — если они хозяйничают как хотят?

Она придвинула стол к косому окну в крыше, выглянула из него. Так и есть: та самая «А4», которая охотилась на них с Мишенькой на улице Ферсмана, а потом в деревне Селищи.

Спрыгнула со стола, бросилась вниз: надо сказать, чтобы ни в коем случае не открывали!

Но было поздно. Послышались шаги Паисия в саду по дорожке, затем щелчок отпираемой калитки, а потом звук недолгой борьбы и хрип.

Павел

Дом, где был прописан Паисий Парсунов, первый муж Римки, находился в ста двадцати километрах от Ильинского. Ильинское — на востоке от Москвы, а поселок, где проживал Парсунов, — на юге.

Телефон его я в своих базах отыскал и позвонил — от имени электросетевой компании. Попросил уточнить показания счетчика в доме по его адресу. Он послушно ответил и все цифры мне немедленно передал: значит, в данный момент находился дома.

И я помчался.

Прибыл к дому Парсуновых затемно. Свою «бэху» оставил на всякий случай на площадке метрах в ста. Дошел пешком. А у искомой калитки — здравствуйте, приехали! — стоит черная «Ауди А4». Неотличимо похожая на ту, что в розыске. Пустая. Я положил ладонь на капот: теплый, даже горячий — прибыли недавно.

То ли бандиты совсем дебилы — то ли вовсе ничего не боятся: еще бы, с такой поддержкой, как владелец заводов-газет-пароходов господин Рыжиков!

Медлить было нельзя. Я подтянулся на руках и перелез через каменную ограду. Достал из кармана газовый пистолет. Подбежал по дорожке к единственному светящемуся окну. Оно было полуоткрыто, оттуда слышались голоса.

Я осторожно заглянул внутрь. Мизансцена предо мной предстала следующая.

За обеденным столом сидели трое гражданских: во-первых, мужчина лет сорока с черно-седой бородой. Где-то я его видел — давным-давно. Кажется, его Римка, когда мы с ней познакомились, приводила — в качестве лоха-терпилы, в смысле пострадавшего. И я ему, помнится, тогда помог. После чего и Римка стала на меня работать.

Подле мужика благообразного вида сидела женщина в платочке, которая судорожно прижимала к себе светленькую девочку лет восьми.