ОНА.puzzles

И вот сейчас эта влюбленность посылает откровенный привет теплым взглядом из-под пепельных, цвета потускневшего золота волос и томиком Фитцджеральда посреди ночи. И так же как тогда я не смог расстегнуть ту злосчастную пуговицу, так и сейчас не могу выбежать из-за стола, догнать, поднять на руки и унести через дождь в самые облака, но легким движением головы Она попросила этого не делать. А, может быть, так показалось мне? Она бы и тогда позволила, не оттолкнула, и сейчас положила бы голову мне на плечо и тихо прошептала: «Как долго я тебя ждала…»

Как долго ты меня ждала…

Как долго я тебя искал…

Искал, но все же отпустил, не в силах поиски закончить…

До меня не сразу доходит, что мой телефон пытается буквально докричаться до меня сквозь саксофон Fausto Papetti.

– Да.

– Ты куда пропал?

Действительно – пропал.

– Домой еду.

– Домой? – мой приятель, которого я вместе со всей компанией оставил в клубе, слегка озадачен нормальным стремлением нормального человека попасть домой. – Зачем домой?

– Интересный вопрос… Так сразу и не ответишь.

– Хорош прикалываться. Ты где?

Как обычно: говоришь правду – никто не верит.

– Я же сказал: домой еду.

– Не понял. А мы как?

– В смысле?

– Ну, вроде как приехали отдохнуть все вместе. Вместе и уехать должны.

– Почему?

– Что почему?

– Почему должны? Кому?

– Почему?.. Кому?! – мой друг начинает выходить из себя, и я представил, что окружающие его люди теперь находятся в определенной опасности и даже об этом не подозревают. Странная фантазия. Странные друзья. – Слышь, в натуре. Хорош прикалываться!

– Да я и не прикалываюсь.

Я пока не выхожу из себя и терпеливо жду, когда закончится этот наш бестолковый диалог, больше напоминающий пинг-понг, тем не менее, вырвавший меня из собственных воспоминаний и фантазий в эту реальную минуту, которая, отсчитав свои положенные 60 секунд, умрет, захлебнувшись в общем потоке времени, ничего не оставив после себя в информационном поле нашей планеты, этого измученного такими бестолковыми диалогами города, этого бара, этих окруживших меня деревянных столов и стульев, этих людей, лениво перекатывающих свои шары-минуты, растворяя собственную жизнь и собственные воспоминания в пивной пене и никому нет дела, что так проходит жизнь – их самих, чужая, моя собственная и это – ужасно. Но я не выхожу из себя – я терпеливо слушаю своего друга, что-то мне доказывающего по телефону, уже скорей из желания выговориться, чем доказать. Он понимает, что я не вернусь, но внутри накопилось столько мата, который надо слить, а это какой-никакой, а повод. Поэтому я терпеливо его слушаю, хоть и не слышу весь этот бред про то, что нас было поровну, а теперь «херня какая-то получается…»

– Такси. Космос. Групповуха. – не выдерживаю я и отключаю телефон. И мое терпение не безгранично.

Все! Минута умерла, а за ней другая, плотно прижавшись на цифре «12», соскочила в небытие, исчезнув навсегда в безвременье.

А я завис…

Я завис между клубом и домом, гитарой Santana и саксофоном Fausto Papetti, между ночью и утром, между ужином и завтраком, между трезвостью и опьянением, между первой и последней любовью, между врагов и друзей, законом и беспределом, верой и отчаяньем, нищетой и богатством, когда уже боишься, но по-другому не можешь и не хочешь, когда стремление к абсолютной свободе связывает по рукам и ногам, когда, получив, что хотел, не радуешься, потому что хотел не так, но давно завис между телом и душой на последнем глотке янтарного виски и на кончике пепла дорогих сигарет перед нетронутыми блинчиками с кленовым сиропом.