Опаленная колыбель

— У нас все нормально, — выдает сухо. — И даже немножко лучше. Мы идем на базу.

— Что случилось?! — Стокер надрывается.

Но Дымок уже снова не отзывается.

Ну, тут уж я не утерпел! Да и Стокер из себя уже вышел.

Хорошо, флаеры не самолеты. На гравах летают, и на малых скоростях воздушные ямы флаерам совершенно не страшны, хоть впритык к друг дружке могут идти.

Сближаемся мы с «Журавлем» да и берем его на абордаж. Я из нашей «Гарпии» на «Журавль» перебираюсь. Стокер бы и сам с удовольствием к ним перебрался — но понимает, что мне нужнее.

Заползаю я в «Журавль». Оглядываюсь.

И чувства из меня так и рвутся.

— Дымок!!! — рычу. — Какого…

Даже слов нет! Все с ними нормально. И рация в полном порядке, и микрофоны. Так какого?!

Но Дымок даже не смущается. Да еще и сам на меня набрасывается!

— С вооруженными грабителями в зоне прямого радиоконтакта с островом не общаемся! — шипит. — Что, трудно сообразить?! Если мы вступим с вами в радиопереговоры, полиция Хоккайдо будет считать нас вашими сообщниками! И больше просто так гулять по сотам не даст! Хорошо хоть, догадались за семь миль от границы уйти… — бурчит. — Иначе бы нас вообще оттуда не выпустили…

Но это он так, для проформы бурчит. А сам-то — довольный до самого не могу. И коробка рядом с ним какая-то… Но мне сейчас все равно, что он внутри сотов выкинул — главное, что живой!

— Дымок… — начинаю.

А больше ничего сказать не могу — комок в горле. Хлопнул я его по плечу, и скорее на задние сиденья протискиваюсь, к Анне. Она чуть бледная, но радостная. А я последней свиньей себя чувствую…

Обнимаю ее крепко.

— Анна, прости, — шепчу. — Я не знал. Не знал, что это так трудно. Прости…

Она все поняла — но только улыбается и пальчиками мне рот закрывает.

— Я все понимаю, Серж, — в ответ шепчет. — Но ведь ты теперь один из торговцев. Мне придется научиться ждать. Я научусь.

А Дымок, стервец, до того довольный, что даже тактичным не прикидывается. Мог бы сделать вид, что не подслушивает! Но нет, куда там…

— Возможно, — влезает нагло, — теперь не придется.

Но больше до базы ни словечка не выдал.

Но тут и без слов все понятно. Та коробка, что рядом с ним на передних креслах лежит, вентиляторами шуршит негромко — морозилка это. А на боку и этикетка прилеплена. Хоть я в школе доконфликтными языками не увлекался, но тут и без того все понятно, буквы-то те же: sims.

Выпороть бы его как следует, засранца!

Хорошо конечно, что удалось ему роботов провести. А если бы что-то сорвалось?! Он же и собой, и Анной рисковал!

А на базе Дымок и вовсе хвост распустил.

Хотя, конечно, есть отчего. Морозилку с симами Дымок на стол в центре комнаты поставил, чтобы виднее было.

Торговцы на морозилку косятся недоверчиво, а Линский все к Дымку подкрасться порывается. Хочет братишку в сторону оттащить и пошептаться.

А по мне, так перебьется!

— Господин президент, — я его самого в сторонку оттаскиваю. — У вас в последнее время и так приоритет доступа был выше, чем у всех. Так вы, интелы, выражаетесь?

— Серж, неужели вы не любите свой город?… — Линский начинает осторожно.

На патриотизм давить решил? Ну-ну.

— Люблю, — говорю. — Очень! Особенно обожаю семнадцать процентов кислорода в нашем секторе. А от ламинарии под соевым соусом — вообще без ума. Устраивает?

— С-серж, — Линский шипит. — Я серьезно…

— А я разве нет?

Теперь-то я точно знаю, что за время своей службы Линский всякими свищными приемчиками насквозь пропитаться успел.

Линский по моему взгляду тоже все сообразил. Отошел в сторонку.

— Итак, Дмитрий, — Стокер начинает официально, — расскажите, что же произошло? Прежде всего, зачем вы рисковали? И своей жизнью, и жизнью Анны. Взлом сети мог и подождать.

Дымок тут же подбородок задирает.

— Если вы все знаете, к чему расспросы? — говорит спесиво. — А если не знаете, то откуда, простите, такая безапелляционность?

Не похоже, чтобы он себя виноватым чувствовал… Потому и выражается так, что впору с русского на русский переводить.

— Вы хотите сказать, что не взламывали сеть? — Стокер удивляется. — Но как же вы добыли симы?

Дымок из себя обиженного еще строит — но видно, что так и распирает его от гордости.

— Попросил, — говорит скромно.

В лаконичность решил поиграть. Матерого интела из себя строит, засранец!

Стокер тоже хмурится. Но на коробку с симами покосился — и покрепче в руки себя берет.

— Ну, хорошо, Дмитрий, — говорит покорно. — Я признаю, что вначале недооценил ваши способности. Предлагаю обменять мои несправедливые слова о самоуверенном подростке на самые искренние извинения. И в качестве приложения к сделке хочу выразить искреннее восхищение вашими способностями.

Пунцовеет Дымок от удовольствия.

— Я расскажу, — говорит серьезно. — Но прежде нужно оформить наши отношения. Чтобы потом не было взаимных претензий.

Косится Стокер на меня.

А я что могу сделать? Ну да, теперь-то я понимаю, что раньше надо было Линского от братишки отогнать — но задним умом все крепки… Пожимаю плечами виновато — постараюсь исправить. Если смогу…

— Хорошо, Дмитрий, — Стокер говорит. — Мы внимательно слушаем ваши условия.