Опасности курения в постели

А теперь она сожалела о том, что хотела прорыва сдерживающей плотины. Потому что это началось, истерия нарастала. Мать и отец Марисоль легли в постель и положили между собой фотографию малышки. Первым выстрелил себе в висок он. Затем жена высвободила пистолет из его руки, сунула дуло себе в рот и снесла пулей полчерепа. Супруги оставили записку, в которой повторялось то, что утверждали многие родители: «Это не наша дочь».

Марисоль покинула дом после того, как раздались выстрелы, соседи увидели, как она уходит, и стали прогонять ее палками и камнями. Один даже выстрелил издалека.

Начало охоты, на которую намекал Педро? До этого родители просто возвращали своих детей, а если не могли справиться с безумной ситуацией, то в лучшем случае помещали их в психиатрические лечебницы, а в худшем ребята снова оказывались в парках. К тому же родители не раскрывали причин, делавших совместную жизнь невыносимой. Было известно, что некоторые радио- и телепрограммы и даже газеты и журналы платили за интервью с родителями, вернувшими своих детей. Весьма неожиданным для таких болтливых и привычных к средствам массовой информации людей, как жители столицы, стал их отказ излить душу репортерам.

Самоубийство в Эль-Паломаре не было единственным. Недавно Мечи снова зашла на страничку Ванадис в MySpace в поисках татуировщика. И наткнулась на новое сообщение после многих дней молчания. В нем говорилось: «Я навестил тебя, но это не ты. У тебя белые зубы вампира помнишь как мы играли, а та которую я увидел и она меня не узнала это копия у нее не твой рот но я не понимаю не понимаю. Чао ванадис а что если мы увидимся любовь моя?»

Это «а что, если мы увидимся» насторожило Мечи, и она кликнула на профиль Zero Negative. Из комментариев друзей мастера татуировки следовало, что он покончил с собой. Мечи покинула страничку со слезами на глазах, но она не могла позволить себе плакать по тридцатилетнему мужчине, влюбившемуся в четырнадцатилетнюю девочку. Нельзя его жалеть. Он любил подростка, это правда, но ведь он был болен. А поплакать ей следовало из-за себя, потому что она никогда не испытывала ничего, даже отдаленно напоминавшего чувство татуировщика к Ванадис.

Самоубийство Zero Negative осталось незамеченным. А вот случай в Эль-Паломаре вызвал толки. Соседи погибших родителей свидетельствовали, что с момента возвращения девочки они слышали ночи напролет стоны ее матери. Тамошний мясник принялся расспрашивать отца о Марисоль, и тот сказал, что все в порядке, вот только ребенок уж слишком молчалив. Все соседи в один голос подтверждали, что Марисоль никогда не выходила из дома. Кто-то обвинял ее, утверждая, что родители ни в коем случае не совершили бы самоубийство, так как были верующими и вели себя очень корректно, что их убила та девочка. Потом хлынул водопад признаний — другие родители начали рассказывать свои маленькие истории, оправдывая отказ от детей после воссоединения с ними. Мечи не желала их слушать: так или иначе, они были несправедливы к своим детям. Да, возможно, это и чудовища, как знать, но все-таки они заслуживали сочувствия и лучшего отношения; несправедливо вынуждать их спать под открытым небом, как зверенышей.

Подобные мысли преследовали ее днем. А ночью, под доносившиеся звуки родительского телевизора, ей виделась кривозубая улыбка Ванадис. Под кроватью Мечи лежали ксерокопии досье из архива. Она думала о той короткой съемке, которую никогда не смотрела — и которая, вероятно, очень скоро появится на телевидении, если Педро успел ее продать. И приходила к выводу: она тоже не стала бы предоставлять кров той тихой черноволосой девушке с пугающей улыбкой, девушке, в которую она чуть не влюбилась и которая теперь является ей в кошмарах.