Орден Небесного клинка (СИ)

На дне ящика покоилась величайшая гордость Руперта. Он не мог безопасно поднять её за объёмную часть, как сделал с «Рукопожатием», поэтому пришлось полностью разбирать ящик. Когда картина оказалась свободной от всех крепежей, Свивер поставил её фанерное основание на заранее принесённый мольберт. Помимо деревянного листа и каркаса из толстой кручёной проволоки, работа целиком состояла из гипса. Из плоскости, по которой кругами расходилась объёмная рябь, выступал бюст женщины. Левая рука вместе с плечом скрывалась в глубине, правую героиня произведения робко протягивала к зрителю, а её волосы струились вокруг головы и плавно скрывались в плоскости картины. Большие округлые глаза смотрели точно на зрителя.

Руперт с гордостью взглянул на гипсовую красавицу и отступил на пару шагов.

— Я добавлю опавшие листья и кувшинки в волосы, тогда будет понятно, что она высовывается из воды, — произнёс Руп. — Идея пришла мне перед зеркалом, а начал я посреди ночи. Её уже давно оплатили, даже жалко будет с ней расставаться.

Руп наконец повернулся к своим зрителям.

— Какая красота, Руперт! — Джеймс отпил из бокала и подошёл к гипсовой картине. — Как жаль, что твоя мать этого не видит.

— Даже не знаю… она любила пейзажи и работала только маслом.

— Нет-нет, ей бы очень понравилось, я уверен.

— Да, господин Руперт, — кивал Герман. — Она действительно хороша.

— Она прекрасна, — затаила дыхание Мари. — В какие цвета вы будете её красить?

— Спасибо, — улыбнулся Руп. — Красить не стану, только отшлифую. Покупатель попросил оставить однотонной. Когда-нибудь открою собственную галерею, там будет много таких, и большинство из них я покрашу. У меня уже есть идея для следующей — призрак, вырывающийся из зеркала. Придётся разбить парочку ради этого.

Свою безымянную гордость Руперт оставил в малой гостиной, чтобы утром поработать над ней, когда вновь устанет от заводских бумаг.

Когда ужин наконец окончился, Свивер и Уиткер сели перед камином. Джеймс без устали рассказывал о приключениях, а Руперт слушал затаив дыхание, прямо как в подростковые годы.

— Здесь ведь висела картина с поместьем Герды Валентайн? — Уиткер указал на новую картину из объёмных переплетений лестниц.

— Да, Герда приезжала. Оказывается, Райан завещал ей эту картину вместе с замком, что висел в кабинете.

— Слушай, а портрет Райана всё ещё здесь?

— Да, он в кабинете, пойдём.

Пока Руперт собирал разбросанные по столу документы, Джеймс молча стоял перед картиной с недопитым бокалом вина, словно прощался со старым другом. Однако краем глаза Руп заметил, как Уиткер озирается. Он старался не двигать головой, но у него это плохо получалось. Джеймс явно что-то искал.

Глава 5. Карта

Особняк Свиверов. Ивовая роща. Вторая половина дня.

Закрыв глаза, Мари встала посреди ивняка, откинула голову назад и прислушалась. Эффект появился спустя минуту. Сконцентрировавшись на одних только звуках, она постепенно начинала слышать всё дальше и чётче. Шелест листьев над головой, свист ветра в ветвях, скрип древесной коры, шуршание тонких ветвей свисавших до самой земли. Шум крон на другой стороне рощи звучал иначе, чем над головой, он казался однотонным, массивным, словно морские волны. Звуков становилось всё больше. Недалеко от женщины упал лист, на ветку уселась птичка, её коготки царапали кору, вдалеке лаяла собака, на севере гудел паровоз. Радиус слышимости продолжал увеличиваться.

Мари открыла глаза и вздохнула. Шум природы непрерывно напоминал ей о недавнем происшествии.

Бардо вышла во двор, подошла к окнам и аккуратно заглянула в малую гостиную. Германа не было, старик, вероятно, так и возился на кухне. Джеймс и Художка уехали в город.

«Никто не заметит моего отсутствия».

Мари прошла в гараж, где взяла коробок спичек и керосиновую лампу, нашла кусок мешковины и обильно смазала его густым маслом. Бардо вышла за ворота и направилась в лес.

Сперва её путь преграждали спутанные ветви молодой ольхи, вскоре они сменились жёлтой травой, а затем и ковром из торфяного мха. Ольха постепенно уступала елям, на ветвях пели птицы, среди корней лежали окровавленные останки. От трупа осталось немного — волки потрудились на славу, они даже утащили куда-то грудную клетку и тазовую кость. Остался череп, немного прожилок, пальцы, несколько позвонков и куски одежды.

Мари отыскала тяжёлый камень и принялась раскалывать череп незваного гостя. Удар за ударом, замах за замахом. Кость ломалась медленно. Бардо вспотела и запыхалась, когда останки человеческой головы потеряли бoльшую часть прежнего объёма. Все остатки костей она сунула под слой мха, обрывки одежды облила керосином и подожгла. От крови и мелких кусочков плоти избавятся муравьи вместе с дождём.

Мари отыскала среди кустов меч, с которым явился мертвец. Она обернула его в промасленную ткань и отыскала приметное дерево, рядом с которым приподняла ковёр мха и спрятала клинок.

«Позже перепрячу его. Или совсем избавлюсь».

Всё это она проделывала не в первый раз.

_________________________________________________