Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить

Нет, это не заслуга ордена и его идеологов. Они, как уже было сказано выше, лишь воспользовались особенностями немецкого национального характера. Понятие долга для немца – сродни некой священной реликвии. Воспитанное, так же как верность, многовековыми войнами, подтвержденное максимами протестантизма, оно оказалось намертво спаяно с представлениями о том, как устроен мир. Это подтверждает практически вся немецкая классическая литература: тема долга, чести, верности проходит через нее красной нитью. Долг стал для немцев кумиром, который, с одной стороны, побуждал их к действию, а с другой – мог это действие оправдать. Мало кто может представить себе, какую власть имело это понятие, эта моральная категория над целой нацией. Именно поэтому судьи и дознаватели Нюрнбергского трибунала и целого ряда последовавших за ним процессов с недоумением выслушивали оправдания подсудимых, исполнявших самые безумные распоряжения руководителей: «я выполнял приказ». Никому и в голову не могло прийти, что для немца, воспитанного в должном духе, такого рода оправдания более чем достаточно. Однако чуть-чуть, краешком прикоснуться к этому мироощущению можно, прочитав, что писали о долге идеологи СС: «Долг – это суровый труд, пока он не исполнен. Долг – это радость и ликование, когда вы сделали все, что смогли. Долг – это чувство ответственности. Долг – это то, чего требуют от нас семья, нация и государство. Выполнять свой долг не означает трудиться как прикованный к галере раб. Это означает испытывать радость даже тогда, когда исполнение долга требует значительных усилий. Из долга, исполненного нашими дедами и отцами, выросла немецкая государственность. Из долга, выполняемого нами всеми, вырастает национал-социалистическая держава, а с ней и будущее каждого гражданина и нации в целом. Настанет час, когда нация может потребовать от вас вернуть то, что дала, – вашу жизнь. Что под этим подразумевается? Любовь к государству, нашему Отечеству, которая живет у каждого в груди. Путь к высочайшему долгу – это путь к величайшему счастью, даже если он ведет вас к смерти. Только исполненный долг дает право на принадлежность к своему народу. В национал-социалистическом государстве другого права нет. Чем выше долг, тем больше справедливое вознаграждение. Тот, кто отдает все силы служению Германии, кто узами крови связал свою судьбу с судьбой отчизны, достоин наивысших почестей. Тот, кто сделал больше всех, стал главой рейха, а остальные следуют за ним во исполнение своего долга. Простой фабричный рабочий, если он честно выполняет свой долг, может встать вровень со своей судьбой и стоять в этом смысле выше нерадивого министра. От каждого требуется добросовестное исполнение своих обязанностей. И каждый должен выполнять их по велению совести».[24]

Фактически об этом же говорил в своем письме из Нюрнберга Контрольному совету[25]

фельдмаршал Кейтель: «Надеюсь, что члены Контрольного совета, старые солдаты-фронтовики, проявят понимание того, что моя вина выросла из основы всех основ любой армии мира – исполнительности, солдатского долга и верности присяге. Если в порыве усердия я перешагнул границы солдатской добродетели, что, собственно, и стало предметом судебного разбирательства на этом процессе, я готов искупить свою ошибку кровью и принять смерть, приличествующую солдату во все времена. /…/ У меня есть только одно желание – принять смерть от пули».[26]

Ну что ж, здесь можно и подвести итог этой главы. Что же мы видим? Четкий, прекрасно сформулированный кодекс, подчинявший себе едва ли не каждое движение того, кто находился на службе в ордене. Моральные нормы, не просто жесткие, а более консервативные, чем себе можно представить, пережившие в большинстве своем даже такое испытание, как война. А не видим мы при этом свойственного культуре Запада гуманизма, как и многих общечеловеческих ценностей. Потому что для Третьего рейха они ценностями не были. В поисках корней, в поисках наследия предков идеологи НСДАП нырнули слишком глубоко в минувшие века, увлекая за собой целую державу, на двенадцать лет выпавшую из всех общепринятых рамок. Однако понятия, не приобретенные в процессе развития цивилизации, а в равной мере важные как для современности, так и для глубокого Средневековья, – верность, честь, храбрость, добродетель, – не только не изменились, а приобрели новое звучание. Впрочем, повторюсь, как это ни печально, не для всех.

Замок, копье и традиции, или О паладинах, рыцарях и о том, что для пропаганды можно использовать даже романтику