Орфей спускается в ад

Ханна. Я уважаю человека, которому пришлось бороться за чувство собственного достоинства и…

Шеннон. Какого еще достоинства?

Ханна. Да, за чувство собственного достоинства и великодушие. Уважаю гораздо больше, чем везунчиков, которые получили их по праву рождения, и которые не лишились их из-за… невыносимых… страданий. Я…

Шеннон. Так вы меня уважаете?

Ханна. Да, уважаю.

Шеннон. Но вы только что сказали, что мне доставляет удовольствие… сладостное распятие без гвоздей. И… что?.. безболезненное искупление…

Ханна (перебивая). Да, но я думаю…

Шеннон. Развяжите меня!

Ханна. Скоро, скоро. Терпение.

Шеннон. Сейчас же!

Ханна. Еще рано, мистер Шеннон. Нужно более-менее убедиться, что вы не пуститесь вплавь в Китай, поскольку, видите ли, мне кажется, что… «длинный заплыв до Китая» представляется вам как очередное безболезненное искупление. Я к тому, что, по-моему, вам и в голову не приходит, что не успеете вы достаточно далеко заплыть за барьерный риф, как станете добычей акул и барракуд. А, боюсь, так оно и будет. Вот так все просто, если это и в самом деле просто.

Шеннон. Что просто?

Ханна. Ничего. Все просто лишь для тупиц, мистер Шеннон.

Шеннон. Вы верите, что людей надо связывать?

Ханна. Лишь в том случае, если они могут отправиться в долгий заплыв до Китая.

Шеннон. Ладно, мисс Тощая Будда в юбке, прикурите-ка английскую сигарету, суньте ее мне в рот и выньте, когда я начну захлебываться кашлем… Если это не кажется вам очередным способом сладостного распятия.

Ханна (оглядывая веранду). Прикурю, но… куда я их положила?

Шеннон. У меня в кармане еще пачка лежит.

Ханна.

В каком кармане?

Шеннон. Точно не помню, придется вам меня обыскать. (Она хлопает по карманам пиджака.)

Ханна. Там нет.

Шеннон. Тогда поищите в карманах брюк.

Она несколько мгновений колеблется искать их по карманам его брюк. Ханна всегда щепетильна и неохотно идет на тактильный контакт. Но после недолгих колебаний она запускает руку в карман его брюк и достает пачку сигарет.

Шеннон. Теперь прикурите и суньте ее мне в рот.

Она так и делает. Он почти сразу закашливается и выплевывает сигарету.

Ханна. Вы уронили ее на себя. Где она?

Шеннон (извиваясь и вертясь в гамаке). Она подо мной, подо мной и горит. Развяжите меня, бога ради, прошу вас… Она жжет меня сквозь брюки!

Ханна. Приподнимитесь, чтобы я смогла…

Шеннон. Не могу, веревки сильно стягивают. Развяжите, развяжи-и-и-ите меня-а-а-а!

Ханна. Нашла, вот она!

На крики Шеннона из конторки выбегает Максин. Она бросается на веранду и усаживается на ноги Шеннона.

Максин. А теперь слушай внимательно, псих ты ирландский! Я позвонила Лопесу, доктору Лопесу. Помнишь его? Мужчину в грязной белой куртке, который приезжал сюда, когда у тебя в прошлый раз случился срыв? И который отвез тебя в сумасшедший дом? Там тебя бросили в отдельную палату, где было ведерко-параша, солома на полу и кран с водой. Ты пополз к крану, треснулся головой об пол и заработал сотрясение мозга. Помнишь? Так вот, я сказала Лопесу, что ты снова здесь, и у тебя опять срыв, и если ты нынче вечером не уймешься, тебя утром отвезут в дурдом.

Шеннон (перебивает, громко крича, как испуганный гусь). Уфф-уфф-уфф-уфф-уфф!

Ханна. Ой, миссис Фолк, мистер Шеннон не уймется, пока его не оставят в покое.

Максин. Так почему же вы его в покое не оставите?

Ханна. Я на нем не сижу, и… и кто-то же должен за ним присматривать.

Максин.

А этот кто-то – вы?

Ханна. Когда-то давно, миссис Фолк, мне случилось столкнуться с человеком в таком же состоянии, как и мистер Шеннон, так что я знаю, насколько важно дать ему время успокоиться.

Максин. Он не успокаивался, он орал.

Ханна. Он снова придет в норму. Я готовлю ему успокоительный чай, миссис Фолк.

Максин. Да, вижу. Гасите спиртовку. Готовить тут никому не разрешается, кроме китайца на кухне.

Ханна. Но это всего лишь маленькая спиртовка, миссис Фолк.

Максин. Я знаю, что это. Гасите! (Задувает огонь.)

Шеннон. Максин, дорогая. (Говорит спокойно.) Перестань клевать эту леди. Тебе ее не застращать. Стерва никогда не сравнится с леди, разве что в постели, милая, да и то не всегда.

Слышны крики немцев, требующих ящик пива, чтобы взять его на пляж.

Вольфганг. Eine Kiste Carta Blanca.[39]