Ороро

– Я им не позволю, – убежденно сказала Урура, и когда Ороро посмотрел на нее, она широко улыбнулась. – Ведь я твоя сестра.

Ороро осторожно сжал ее протянутую руку и решительно кивнул. Урура по-доброму ухмыльнулась.

– Ну, идем, подберем тебе наряд, не идти же в этих обносках.

Дневники Гета

Моя вылазка окончилась полным провалом из-за прибытия Черных стражей (о чем никому не было известно, пока я, собственно, не вылез из своей норы; они же времени зря не теряли и нашли моих пособников, из-за чего я и попался) (эх, видели бы вы, во что мы превратили город, пока они гонялись за мной, а я от них улепетывал!) (очень, очень жаль моих зверушек, боюсь, моего мастерства и имеющихся деталей не хватит, чтобы привести вернувшихся в порядок):

1) я не уверен, достигло ли цели мое послание, не перехватили ли его Черные стражи, и если перехватили – не окончится ли дело тем, что я невольно подставил своих друзей? Что ж, узнаю об этом, если в ближайшие часы к месту встречи направится отряд стражей. Надеюсь, ребята будут осторожны и не попадутся…

2) теперь, зная, что я в Бриене, Синие стражи сузили круг поисков, а Черные, элитный отряд тэйверов, прочесывают город, и когда доберутся до моего убежища и обнаружат меня – лишь вопрос стремительно тающего времени

3) я ранен, царапина была бы пустяковой, если бы ее не нанесли особым оружием – она будет увеличиваться и увеличиваться, пока я не истеку кровью. Настойки лишь временно останавливают кровотечение, но рана не заживает. Не знаю, сколько продержусь.

Приезжая сюда, я посмеиваясь над навязанной друзьями предосторожностью, заготовил припасы в некоторых тайниках, запасся амулетами и механизмами, инструментами и настойками, теперь понимаю, что, не сделай этого, уже погиб бы.

Я должен вернуться на Восток и закончить начатое. Похоже, мне придется связаться с Ингрэмом.

глава 17

Они отправились в кладовую, заставленную шкафами и сундуками. В одном из них была старая, но добротная одежда. Урура придирчиво подобрала костюм для Ороро и поспешила в свою комнату, чтобы тоже переодеться. Ороро расстегнул лямки накидки, высвобождая крылья, нехотя снял вещи, которые Ингрэм сделал для него. Аккуратно сложил их в сумку и с презрением оглядел традиционный праздничный наряд, выделенный сестрой. Эта одежда слишком облегала, была слишком открытой – оно и верно, конечно, крыльям, да и хвосту удобней, но чувства защищенности не давала. Как-то раньше он этого не замечал, но раньше ему не приходилось жить в лесу, да в человеческой деревне бегать, а теперь привык к свободной одежде из плотной прочной ткани. Он оглядел свой темно-красный костюм, вывернул плотный ворот, чтобы так туго не обтягивал шею. Поискал пояса в сундуке, нашел один подходящий с креплением для мешочка. Помедлив, вложил туда свой ножичек да аккуратно сложенную тряпицу Ингрэма. Стало спокойней.

Тем временем Урура постучала в дверь и вошла, одетая в темно-красное платье с вырезом на спине до хвоста. Оно красиво облегало ее стройную фигуру, а спереди была металлическая золотая вставка в форме корсета. Длинный разрез на середине бедра не мешал ей свободно двигаться, и можно было углядеть нож, спрятанный в голенище высокого сапога. Урура поправила длинные тонкие косички, свисающие у висков, оглядела Ороро и кивнула.

– Идем.

На улицах города кипела работа, и Ороро пялился против воли. Ему уже доводилось видеть масштабные ремонтные работы будучи совсем еще ребенком – на окраине столицы, куда сестра взяла его с собой в гости к подруге, возводили великолепный храм в честь божества огня. Часть его была готова, и украшением занимались холопы-люди – пустые. Одни наносили специальными красками изображения великих баталий древности, вторые – вырезали на камне искусные узоры, третьи – работали с тончайшим металлом, который после маги зачаровывали специальными заклинаниями и обрамляли стены в особом порядке – то был один из видов защитной магии – чрезвычайно искусный и изысканный, достойный для защиты храма богов. Вспомнились вдруг слова Юки и Хорея о том, что трудно освоить искусство резьбы по камню или дереву магическим путем, и это дело оставляли пустым людям, дескать, надо же и им чем-то заниматься.