Ороро

Ингрэм отправил повторное послание моим друзьям – и получил ответ. Он тащит весь груз (включающий мои инструменты, которые он принес из тайника, провиант, лекарства и меня) на себе. Он здорово вымотался за эти бесконечные два дня, а каким образом ускользнул из Бриена вместе со мной незамеченным – страшно вспоминать, все висело на волоске.

Я боюсь… Я просто боюсь, что, возможно, мне не доведется вернуться в эти края. Раны проклятым оружием не заживают просто так, даже если мне повезет, и друзья найдут мне мага и исцелят, мои жизненные силы сильно иссякли – ушли вместе с кровью, а эту энергию души невозможно так просто восстановить.

Я столького не сделал, столького не сказал… Я столького не говорил Ингрэму, полагая, что ему и без того все прекрасно известно, но вдруг мне подумалось – а что если нет?

Сейчас, насильно вынужденный остановиться, я оборачиваюсь назад и не могу сказать, правильно поступал или нет. У меня нет жены и детей, да и родители от меня отвернулись, но Ингрэм… Он всегда знает, как правильно будет ему поступить – и поступает соразмерно своему чувству совести (поступай он, как должно, сдал бы меня в первый же миг, как обнаружил в том склепе). Его уверенность и спокойствие вселяют уверенность и спокойствие и в меня.

Думаю, я всегда отчасти завидовал ему. Он всегда так спокоен и знает свое место в этом мире. Он будто море в ясный солнечный день (но начнет штормить – держись, ха-ха). Я восхищен этим. Он всегда находит слова, чтобы урезонить меня, пристыдить либо навести порядок в хаосе моих мыслей. Я знаю его всю мою жизнь, нянчил его, приглядывал за ним, защищал и обучал его, как мог – но все чаще думаю, что это он за мной присматривал. Как сейчас.

В моем дневнике почти не осталось чистых страниц. Думаю, нет смысла тащить его с собой. Ингрэм, когда обнаружишь его, я буду уже далеко. Сбереги его к моему возвращению, я не закончил несколько чертежей, но рвать и портить страницы не хочу. Ты часто брал его почитать, я часто говорил тебе то, что никогда не говорил другим, потому тебе известны почти все мои мысли, мечты и чаяния, а которые неизвестны, я изложу напоследок здесь (если боги дозволят мне не провалиться снова в беспамятство до твоего возвращения).

В работе над механизмами мы с друзьями использовали кристаллы-накопители, подземные магические источники, накопители магии из воздуха и стихийных и природных явлений. Работа кипит, она сокрыта защитными миражами, потому ее сложно обнаружить, но если однажды тебе доведется побывать на Востоке, я хотел бы… Да, я хочу, чтобы ты или твои дети связались с Мики, Андастэ, Гоку из Юниорты, либо с другими моими друзьями (ты найдешь их имена – они рассеяны по дневнику, да и о некоторых сам знаешь), и однажды приехал посмотреть на то, над чем мы так трудимся.

Я подозреваю о недовольстве магов, и что сейчас они помогают нам, лишь потому что идет война с тэйверами. Я не должен сомневаться в своих союзниках, но меня не оставляет мысль, что после окончания войны они решат уничтожить наши труды. К счастью, не я один такой мнительный и помешанный. Мы, пустые, пользуясь энергией своей души, тайно поставили печать крови для пущей защиты нашего детища. Тебе допуск к нему будет открыт – ведь в нас течет одна кровь, и клятва распознает ее и пропустит тебя. Если случится такое, что мы все погибнем, а наши механизмы уцелеют, однажды к тебе могут прийти другие, чтобы ты помог закончить работу, ибо наша кровь и воля – есть ключ.

Снова большая часть моих суждений досталась моей работе. Но, зная меня, ты, верю, простишь мне это.

Надеюсь, отец и мать не злятся на меня, а сестрица найдет себе мужа куда приличнее (и богаче) предыдущего. Обними от меня моего племянника, передавай Лэни мои наилучшие пожелания, поцелуй от меня Ри и скажи ей… нет, ничего не говори и не целуй. Просто скажи ей, чтоб вышла замуж за приличного (и богатого) человека, который будет ее достоин. Думаю, к тебе она прислушается. Надеюсь, я буду в состоянии нормально попрощаться с тобой, но если нет… Не было и нет у меня друга надежнее и вернее тебя, даже в пылу ссор и обид мы оставались друзьями, я хотел бы столько всего тебе показать, но, увы, эпоха, в которой мы родились, и обстоятельства, нас преследующие, видимо, сговорились против этого. Мне очень жаль, если я тебя чем-то обижал – поверь, нет для меня муки большей, чем чувствовать, что из-за меня ты грустишь. Я безмерно счастлив называться твоим братом, и постараюсь непременно вернуться, чтобы мы вместе посмеялись над этими глупостями, которые я сейчас пишу. Я серьезен, но, думаю, все же буду немного конфузиться. Думаю, на этом все… Нет, я не все сказал, но я не знаю, что еще сказать, способное выразить все мои чувства – сожаления, горечь, азарт, надежда, предвкушение, страх… Столько всего, и я чувствую, как вместе с кровью утекает моя жизнь.