Ороро

Моя душа всегда будет помнить о тебе. Эта фраза принадлежит шэйерам, легенда гласит, что ее донесли те, кто достиг высшей точки Осознания. Ее говорят тем, с кем связаны крепкими узами, а крепче, чем с тобой, я не связан ни с кем.

Да. Я обязательно вернусь. Я сделаю так, что ты будешь мной гордиться.

часть 2

глава 1

Обычный день для Мэриэль начинался с раннего утра и ничем не отличался от дня предыдущего, недельной давности или даже года назад. Святая уверенность в своих действиях и железная дисциплина – то, что позволило ей сохранить на плаву таверну отца после его смерти, – подчинили ее себе, и даже будучи больной Мэриэль не могла усидеть на месте. У нее стремительно портился характер, а в таверне, словно бы солидарной с ней, немедленно приключалась какая-нибудь напасть.

«Нет уж, – приговаривала Мэриэль себе под нос, не обращая внимания на переглядки работников. – За всем нужен глаз да глаз, без меня же все тут развалится».

Ныне уже не было нужды в такой старательности, но она терпеть не могла отступаться от своих принципов. С утра до ночи двери ее таверны были гостеприимно открыты, огонь в очаге горел беспрерывно и не знал нужды в аппетите, в кладовке всегда были съестные припасы. Мэриэль заправляла таверной сама, не доверяя посторонним. Вела счета, заказывала еду и питье, следила за особенно подвыпившими гостями и вовремя спроваживала, предупреждая драку, а коли та уже приключилась, справиться с ней охотно помогали соседи – постоянно захаживали переброситься словечком, обменяться чем-либо, а то и просто жахнуть по кружечке крепкого темненького.

Охая, Мэриэль суетилась перед зеркалом, пытаясь намазать разогревающую мазь на болевшую поясницу. Толстые ноги испещряла крупная вязь выступающих сосудов, валики жира на боках тряслись при резких движениях, большие груди тяжело висели. Занимало добрых полчаса натянуть платье на эту тушу, подвязать потуже широкий пояс, втиснуть опухшие ноги в новые сапожки, уложить поредевшие и поседевшие волосы в пучок на голове и прикрыть это убожество платком или шляпкой. Мэриэль с чувством ругнулась – снадобья ведьмы опять не сработали, но зато она была своя, местная, еще когда Длинное Поле было деревней, а не частью Бриена, и обращаться к другой было как-то невежливо. Все же они вечность знали друг друга и по-соседски помогали в трудную минуту.

После изгнания ниргенов и проклятия тэйверов люди и уркасы поделили земли, в распоряжении шэйеров же был весь Верхний мир, земли Востока, да право беспрепятственно разгуливать по Срединному. Югом правила Хранительница Хэйла, во главе округов все так же были Великие города, на главных площадях которых находились постоянные Двери. Управлять Великим городом был назначен Совет избранных лиц, состоявший из одних лишь магов, поскольку пустые не были должным образом обучены. Книги Договоров, которыми прежде господа тэйверы связывали своих слуг, были торжественно уничтожены, поместья и земли были розданы в награду отличившимся во время войны магам, а жители деревень и городов, прежде принадлежавших тэйверам, теперь платили налоги Великому городу, к которому ныне по бумагам были причислены.

Казалось, уж теперь-то, когда тэйверы ушли, должен был наступить мир и порядок, но то тут, то там частенько вспыхивали мятежи да разбойничьи набеги. Оно и понятно – по каким таким заслугам делили земли, некогда принадлежавшие тэйверам да ниргенам, простому народу никто не объяснял, и те, кто не хотел мириться с таким положением дел, бунтовали.

А если вдуматься еще больше, то получалось, что для пустых ничего толком не изменилось: все так же королевская казна требовала налогов, все так же важными титулами, землями и властью награждали магов, все так же ручным трудом приходилось заниматься им – лишенным магии. Ничего не изменилось, ничего!

Мэриэль в злых слезах завязала такой крепкий узел на платке, что заболела голова. Развязать не смогла – уж больно тугой, да так и сорвала с головы и швырнула на свою заправленную кровать, тяжело дыша от бессильного гнева. Волосы растрепались, пришлось заново их уложить. Возиться с платком не хотелось, и Мэриэль нахлобучила на голову новенькую маленькую шляпку, и поправила накрахмаленный белоснежный воротничок. Негоже было выходить на работу в одном старом платье – о ее таверне знали аж в соседних городах, и нередко теперь сюда захаживали важные птицы, так что приходилось соответствовать.

– Тетушка Ри! Тетушка Ри! – звонким голоском закричал юркий и проворный Борей и тут же раздался нетерпеливый стук в дверь. – Там какой-то гость спрашивал о тебе! Тетушка Ри, выходи! Он выглядит важным заносчивым ублюдком!

– Борей! – ужаснулась Юки. – Следи за языком!

Мэриэль как раз открыла дверь и увидела возмущенное выражение на ее лице. Юки торопливо поднималась по лестнице, подбирая свои неудобные длинные узкие юбки.

– Но тетушка Ри сама называет так эти напыщенные задницы! – праведно возмутился мальчишка и спрятался за широкий зад Мэриэль.