Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Парижские бульвары, арки, соборы — все внешнее очарование одного из самых замечательных городов Европы совершенно не тронуло Альфреда. Нельзя сказать, что Париж ему не понравился: просто город для него не существовал. Деловые отчеты его коммивояжеров подтвердились, а только это его и интересовало. В письмах Альфреда домой почти ничего не говорится о Франции. Снова и снова внушает он обитателям Штаммхауза, что работает не покладая рук, делает по 20—30 визитов в день и не тратит даром времени даже в пути с одного делового свидания на другое. «Весь день я пишу заметки для памяти, десятки раз останавливаюсь на улице и записываю приходящие в голову мысли», — сообщает он брату Герману в письме от 27 июля 1838 года. Единственные эмоции, которые проскальзывают в письмах Альфреда,— это тоска по дому, а вернее, по заводу и гнетущее душу подозрение, что в его отсутствие может случиться что-нибудь неладное. Здесь речь идет об одном из самых навязчивых страхов Альфреда. «Ты знаешь, как легко может вспыхнуть пожар,— пишет он Герману 12 августа 1838 года,— а ведь пожар уничтожит все, решительно все!»

Получив от Германа заверения, что завод стоит на своем месте, Альфред отправляется в Англию.

Однако пробыв в Англии пять месяцев, Крупп не собрал там никаких иных сведений, кроме тех, какими располагал дома. К тому же, живя в Ливерпуле, который был в то время промышленным центром Европы, он не мог рассчитывать на получение заказов. Поэтому в начале 1839 года Альфред отказался от дальнейшего пребывания в Англии. Поездка не оправдала его надежд. И все же он продолжал испытывать перед Англией своего рода благоговение. Очутившись снова в Париже, Альфред наставлял оттуда Германа, что «английское железо надо использовать только для самых лучших изделий». Именно тогда, 13 марта 1839 года, он решил англизировать свое имя, став Альфредом вместо Альфрида.

Вернувшись в мае 1839 года в Эссен после стремительной двухнедельной поездки (для продажи изделий) в Брюссель, Гент, Антверпен, Льеж и Кёльн, где пришлось буквально носиться из подъезда в подъезд в поисках клиентов, Альфред застал Гермапа, да и весь Рур, в сильном волнении, вызванном надвигающимся экономическим кризисом.

Для фирмы «Фридрих Крупп из Эссена» разразившийся в Европе общий экономический кризис осложнялся особыми обстоятельствами. Англичане вели войну цен против континентальных промышленников, выпускавших стальные валки, и теперь Крупп имел еще конкурента, так сказать, у себя под боком: предприниматель Якоб Мейер, обосновавшийся рядом с Эссеном — в Бохуме, начал выпускать литую сталь. Казалось бы, блестящие успехи Альфреда по реализации его изделий во Франции обеспечили ему явные преимущества, но нет: не успел он распаковать свой багаж, как пришло письмо, сообщавшее, что один из его заказчиков умер.

В сочельник 1839 года он обратился с письмом к обер президенту Рейнской провинции, прося у него рекомендаций к официальным лицам в Австрии, Италии, России «и в остальных европейских государствах». Это было только начало: Альфред появлялся в Варшаве и Праге, вновь посетил Париж и Брюссель, искал встречи с Джемсом фон Ротшильдом (пытаясь проникнуть во французский монетный двор) и даже замышлял «начать вскоре дела в Северной Америке». В течение нескольких последующих лет он почти все время отсутствовал на заводе, разъезжая в поездах, каретах, верхом, останавливаясь в дешевых, нетопленых комнатах, вручая мандаты и рекомендательные письма, выпрошенные у прусских бюрократов, показывая образцы ложек и вилок, изготовленных фирмой «Крупп».

Всегда одинокая жизнь Альфреда становилась теперь все более бездомной. Стоило ему только распаковать свой багаж, как новый кризис заставлял его укладываться вновь. В затхлом воздухе деревенских трактиров, где, казалось, обитали привидения, его прежние страхи усиливались. Он вспоминал о крупповцах, раскуривающих трубки, чиркающих бесконечным множеством спичек, и внутренне содрогался. И, опасаясь, что какой-нибудь шпион на заводе может перехватить его инструкции (мания преследования опять сквозит в его письмах), он излагал их по-французски: «Marquez dans la liste des ouvriers ceux qui foment» («Отметьте в списке тех рабочих, которые курят»).

В Вене Альфред подвергся жестокому испытанию, которое сделало его седым, когда ему не исполнилось еще и тридцати лет. Его бесстыдно обманули. При Меттер-Ййхе Австрия была вполне сложившимся полицейский государством. А власти полицейского государства, как пришлось убедиться Круппу на собственном горьком опыте, действуют куда безжалостнее и коварнее, чем клиентура, с которой он имел дело в других странах.

Осень 1840 года застала Альфреда в стадии переговоров с венским имперским монетным двором. Господа из этого учреждения хотели приобрести новое оборудование для чеканки монет и при этом иметь соответствующие гарантии. Альфред пошел им навстречу.